Решив, что истечение стихов закончилось — речи людей и Бога отходили от нее, оставляя чувство замирающего блаженного возбуждения, и сон все больше наваливался тяжестью и одурью, — Ксения вернулась в избу, душную, с легким вежливым храпом бабушки. Примерилась уснуть, но голоса зазвучали вновь. От перебарываемого сна, от превозмогающего сон возбуждения начинала сильно болеть голова. Но сейчас не до этого было. Слышались причитания смертных:
Труд человека весь для рта его,
Душа ж не насыщается и жаждет…
И голос Бога, говорящего больше себе, чем им:
Зачем в бесстрастные созвездья
Несешь бессонницу души?
К чему ты мучаешься местью?
Чему ты молишься, скажи?
Что означает смерть твоя
Пред Той, что жизнью не страдала?
Пред той, что вечностию стала,
Что означает жизнь твоя?
В избе было душно — окна не открывались, даже не отклеивались, чтобы не пропускать комаров. Но комары лезли в стыки стекол, в трещины меж замазкой и оконницей, лезли, хотя казалось — пролезть невозможно, лезли потому, что им было очень нужно. Те немногие, что пролезли, устремлялись навстречу гибели. В темноте стоял их писк. Они пикировали на тепло, на живое — их ожидала человеческая десница. Тяжелая рука стремительно опускалась на смолкающий у лица писк, на прикосновение, на укус. И все-таки они лезли — потому, что им было очень нужно.
Бог прав, во всем прав, прав до последнего слова. Бог прав, но человеку очень нужно. Бог прав и говорит красиво, с рифмой. Прозаический рефрен человека чужд красот — ему не до красот, ему нужно знать:
— Для чего живем, для чего умираем, господи?
Лишь в самом конце человек неожиданно найдет рифму, противоборствуя знанию Бога.
Бог: Погаснет на небе, зажжется вновь светило.
Я все познал. Я знаю все…
Человек:…что было!
Но что грядет, неведомо и вечным!
В эту ночь Ксения готова была благословить все свои несчастия, если они были ценою за эту ночь. Она готова была присоединить к этой плате и будущее.
Вконец измученная, с головной болью, она уснула незадолго до того, как проснулась, завозилась и отправилась в коровник молодо-смешливая бабка Крутчиха.
* * *
По пути в Москву она все твердила монолог Бога, обращенный к людям:
Вот вам естественные своды.
Вот вам естественная твердь.
Вот вам бессмыслие свободы.
Вот вам осмысленная смерть.
Что вам еще? Вам нужен смысл?
О, неестественная мысль!
Вы шли из вечного Ничто,
теряли всё и шли за многим.
Вот я пред вами. Ну и что?
Что вы найдете в вечном Боге?
Я дал вам жизнь, я дал дорогу,
но не скажу я: смысл здесь.
Я есмь Господь. Я вечно есмь.
Я есмь. Но где? Кто скажет Богу?