Конечно, после вчерашнего следовало выразить наместнику соболезнования: шестнадцать человек потерять, лично давно знакомых и, видимо, ценных, раз они здесь с ним — это серьезное горе. Личное в том числе. Разумеется, все нужные слова были сказаны. На лице Димитри, услышавшего соболезнования от местных жителей, соотечественник которых вчера убил его людей, отразились сложные чувства: удивление, задумчивость и даже озадаченность. Так же задумчиво и озадаченно он сказал «спасибо». После чего перешел сразу к делу, как он обычно и поступал.
В этот раз наместник показал собравшимся фотографию из зарубежной поездки и спросил, правильно ли он опознал вот этот экспонат из эрмитажного альбома. Естественно, сразу сказать никто не смог — фото на коммуникатор никогда не бывает достаточно четким, — но похоже было очень. Князь сказал, что владелец это честно приобрел на аукционе и что на его, Димитри, взгляд, пожар в Эрмитаже маскировал хищения. Потом добавил, что провернуть хищения в таких масштабах было бы невозможно без участия местных. Прямое заявление, за этим последовавшее, выглядело вполне программным. Князь сказал, что для возвращения достояния в край он со своей стороны готов сделать все, но признался, что отследить появление эрмитажных вещей (он так и сказал — «вещей») на аукционах и в каталогах частных коллекций не сможет. По крайней мере, без помощи специалистов. Что-то он сумел вытрясти из местных саалан — и князь показал рукой в правое крыло здания: «Вон там пять комнат, разбирайтесь». И, пока собравшиеся не пришли в себя, задал вопрос, ставший гвоздем вечера: «Кстати, у кого-нибудь есть идеи, куда это все теперь девать?».
Вечером, после пресс-конференции и еще двух часов утомительной текучки в Адмиралтействе князь и Дейвин приходили в себя в апартаментах князя. Димитри пошутил:
— Ты слышал? На тебя в обиде друзья тех семерых. Говорят, что ты над ними поглумился.
Дейвин искренне огорчился:
— Я не понял, что их так обидело… Я всего лишь хотел соблюсти их традиции и постарался дать семьям и друзьям возможность достойно провести погребальный обряд… надо будет спросить Евгения, что я все-таки сделал не так… — горестно махнул рукой и допил все, что было в кубке.
Димитри рассмеялся:
— Их лучше обижать почаще, может быть, хотя бы это заставит их задуматься над тем, что следует делать, а что нет. Кстати, Дейвин, ты уже можешь мне сказать — вот те твои семеро и этот вчерашний один, это одна и та же пьевра? И если одна и та же, то где у нее сердце?
Дейвин думал долго, с десяток вдохов. Потом уверенно сказал: