— Похоже, что мы вновь у вас в долгу, молодой человек.
— Об этом после, господин президент, — проговорил я, отчаянно пытаясь вспомнить, когда же еще я мог ему помочь. Насколько я помнил, мы никогда раньше не встречались, однако теперь я не могу целиком полагаться на свою память. Все же, скорее всего, раньше я ему не помогал. — А сейчас я хочу вывести вас отсюда.
Я не стал показывать ему значок, так как Линкольн вполне мог заметить, что он не настоящий.
Я вывел из ложи президента, его супругу и их гостей — майора Рэтбоуна и мисс Харрис. В театре творился ад кромешный. Возможно, я нервничал из-за утреннего сна, но у меня было ноющее предчувствие, что должно произойти что-то ужасное. А тут еще, как назло, куда-то запропастился охранник Линкольна.
— Рад видеть, что охрана президента, как всегда, бездействует, — проворчал я себе под нос.
— О чем это вы? — спросил Линкольн.
— Не обращайте внимания, это я по поводу Ронни, — ответил я.
Все произошло в фойе. Я был сзади, поэтому увидел лишь, что парень, одетый приблизительно как я, швырнул что-то и бросился бежать. В следующий момент раздался грохот, и меня ослепила вспышка света. Линкольн и его жена приняли основную силу взрыва на себя. Когда я добрался до них, их тела были обожжены до неузнаваемости. Я понял, что какой-то негодяй воспользовался фосфорной гранатой. Мне на ум пришла цитата. В чертовски неподходящее для этого время.
«Можно было бы спасти Линкольна от пули Бутса, только для того, чтобы в фойе его встретил бомбой другой сочувствующий конфедератам». Эти слова скажет в 1962 году Артур Кларк в своей книге «Прообразы будущего».
— Твою мать! — это сказал я в 1865 году в Вашинггоне.
Я повернулся к Рэтбоуну.
— Никому, кроме вице-президента Джонсона, не говорите о том, что произошло. Никто не должен знать о том, что президент мертв! Вы поняли?
Он безвольно кивнул. Не знаю, дошел ли до него смысл моих слов, но мне некогда было торчать на месте. Я распахнул дверь и выскочил на улицу. Увидев убийцу, бегущего к углу улицы, я прицелился и выстрелил ему в спину. На этом его бег закончился.
Я подошел к нему и перевернул его на спину. У него было узкое худое лицо и короткие черные волосы. Смерть закрыла ему глаза, но я знал, что они должны быть темного, почти черного цвета.
— Еще один, черт бы его побрал.
* * *
На следующее утро я встретился в Белом Доме с вице-президентом Джонсоном и генералом Улиссом С. Грантом. Джонсон — почему всегда именно Джонсонам достаются такие неприятные дела? — был плотный мужчина с волевым выражением лица, за которым скрывалась слабая натура. У него были седые волосы, поредевшие на макушке, и он постоянно теребил свое обручальное кольцо.