— Я боюсь, — простонала третья рабыня.
— Как и мы все, — вздохнула Релия.
— Я слышала, как один из моряков, не скрывая страха, шептал другому, — сообщила четвёртая рабыня, — что он боится, что Терсит, хромой корабел, безумен, что он собирается объявить войну Тассе, что он планирует рейс туда, где мира больше нет, где море водопадом в тысячу пасангов шириной, срывается с утеса, ограждающего мир, чтобы упасть на тысячу пасангов вниз на огненные скалы, откуда, испарившись, подняться вверх, и, охладившись лунами, сформировать облака и снова вернуться на землю дождём.
— Это верно, — прошептала девушка.
— Дождь вон идёт даже сейчас, — испуганно сказала другая рабыня, прислушиваясь к тому, как осатаневший, ветер своей водяной плетью хлещет по крыше, то вдруг резко сменив направление удара, бьёт то по одной стене конуры, то по другой.
— Я не хочу, чтобы меня везли на край мира! — забилась в истерике третья девушка.
— Тогда попробуй стянуть свои кандалы, — усмехнулась Релия.
В этот момент нас снова оглушил раскат грома, сопровождавший ударившую где-то неподалёку молнию.
— Давайте этим утром, как только нас выпустят, или чуть позднее убежим все, — предложила четвёртая.
— Здесь некуда бежать, — напомнила её первая.
— Наши хозяева будут рассержены, — предупредила вторая. — Представляешь, что они с нами сделают?
— Мы не можем убежать, — сказала третья. — На нас ошейники. У нас нет ни единого шанса на удачный побег. Мы — кейджеры!
— Релия, — позвала я девушку, а когда она повернулась ко мне, спросила: — Дождь ведь смоет следы и запах, не так ли?
— Через какое-то время, да, — ответила та, — по крайней мере, я так думаю.
— Это хорошо, — кивнула я.
— Эй, не дури, — вскинулась Релия. — Не вздумай выкинуть какую-нибудь глупость.
— Держись подальше от вешек, — предупредила Янина.
— Хорошо, — сказала я и, закутавшись в одеяло, легла на бок.
Некоторое время я прислушивалась к шуму дождя, а затем, незаметно, заснула. Время от времени меня будили раскаты грома, но каждый раз я быстро проваливалась в сон. Утром на стене будет вывешен список работ на день, который, как было заведено, нам должна будет зачитать Релия. Я была не единственной неграмотной в нашей конуре. На Горе вообще нет ничего необычного в том, чтобы встретить людей, особенно среди представителей того, о чём говорят как о «низших кастах», которые не могут или не умеют читать. Фактически, некоторые гореане нисколько не стесняются своей неграмотности, и даже некоторые из представителей высших каст. Многие из мужчин, чьим инструментом является оружие, даже бравируют тем, что не умеют читать, объясняя это тем, что это занятие более пристало торговцам и писцам, чем мужчинам из алой касты. Богатые люди также могут нанять себе того, кто будет для него читать свитки или писать письма. Некоторые из небогатых писцов устанавливают навесы или ларьки на улицах, около рынков, постоялых дворов, таверн или других людных местах, и за небольшую плату читают и пишут письма для горожан. Многие моряки, кстати, тоже являются неграмотными, несмотря на то, что многие из них обладают острым умом, и обладают огромным багажом знаний и замечательных навыков. Они говорят, что для них достаточно уметь читать течения, облака, ветра, небеса и звёзды. Корабли, которым они доверяют свои жизни, небеса и даже сама Тасса, говорят они, тоже ведь не умеют читать.