— Ага! — воскликнул Тиртай. — Ты всё-таки из тёмной касты.
— Нет, — буркнул я.
— Ты уверен? — хмыкнул он.
— Более чем, — заверил его я.
— И всё же мне это не нравится, — вздохнул Тиртай. — Не сегодня — завтра, мы отдаём швартовы.
— Я слышал ещё о нескольких днях, — сказал я.
— Возможно, уже завтра, — сообщил мой собеседник.
— Я не планирую задерживаться, — заверил его я, — думаю, я вернусь очень скоро.
— Ты уж постарайся, — попросил он.
— Вы можете понять безотлагательность моего дела, — намекнул я.
— Если это — вопрос клинка, то да, — кивнул Тиртай. — Это ведь, действительно, вопрос клинка, не так ли?
— Я на охоте, — неопределённо ответил я.
— Маловероятно, что Ты сможешь опередить в этом вопросе ларлов, — усомнился он.
— Но попытаться-то нужно, — процедил я сквозь зубы.
— Вернись до завтрашнего утра, — посоветовал мне Тиртай. — Порядок посадки уже определён. Отказавшихся взойти на борт ждёт меч.
— Я это уже понял, — кивнул я.
— Когда твоя добыча покинула лагерь? — спросил он.
— Этим утром, — честно ответил я.
— У него слишком большая фора, — заключил мужчина.
— Добыча, — усмехнулся я, — не слишком быстроногая. Она маленькая. К тому же, вероятно, она быстро утомится. Да и со знанием леса у неё совсем плохо. Она может даже заблудиться или начать ходить кругами.
— Ты ищешь рабыню! — наконец, догадался Тиртай.
— У меня есть некоторый интерес к ней, — признал я. — Мне нравятся её бока.
— Пусть она проваливает, — отмахнулся он. — К этому моменту о ней уже позаботились если не ларлы, то пантеры или слины.
— До сумерек ещё далеко, — заметил я, намекая на то, что дикие слины в своей родной среде предпочитают ночной образ жизни.
— К настоящему времени от неё осталось не больше, чем корм для уртов и лесных джардов, — настаивал он.
— Думаю, — сказал я, — до темноты ей ничего не угрожает, если не наткнётся на ларлов.
— Пусть она идёт своей дорогой, — предложил Тиртай, — купи себе другую, или десять других.
— Ей нужно преподать её ошейник, — заявил я.
— Она должна была к настоящему времени изучить его, — пожал он плечам.
— Она убежала, — напомнил я ему.
— Когда женщина изучила свой ошейник, она боится отползти от ног своего хозяина без его разрешения, — сказал Тиртай.
— Приятно иметь неограниченную власть над женщиной, — заметил я, — владеть ей, видеть её в своём ошейнике, распростёртой к твоих ног, голой, дрожащей и послушной.
— И Ты хотел бы иметь её таковой? — спросил Тиртай.
— Да, — признал я, — её или другую.
— Ты знаешь её ещё по Брундизиуму, — заключил он.
— И даже раньше, — кивнул я.
— Тогда что ж Ты не купил её в Брундизиуме? — поинтересовался он.