— Каково это, быть рабыней?
— Возможно, вам это предстоит узнать, — ответила я ей и, перехватив сердитый взгляд Хизы, добавила уже для неё: — Возможно, и вам тоже.
— Никогда! — прошипела она, но затем повернувшись ко мне, призналась: — Я боюсь.
Я коснулась своего ошейника. Честно говоря, это было чисто рефлекторное движение.
— Есть чего, — сказала я, добавив: — Госпожа.
После того, как мы наелись, пленниц вернули на их верёвку и разрешили им поесть самим. Не думаю, что к этому времени в котле много чего осталось, поскольку отчётливо слышала, как они выскабливали его стенки. В конце пленниц отвели к краю лагеря, где они смогли облегчиться перед сном. Затем им приказали лечь на землю, концы верёвки, обвивавшей их шеи, прикрепили к деревьям, а руки связали за спиной.
— Что вы собираетесь сделать с нами? — спросила лежащая на животе Дарла, после того как её руки были связаны, пытаясь поднять голову и посмотреть на Генсериха, стоявшего рядом и наблюдавшего за тем, как крепили пленниц.
— Завтра вы узнаете, — пообещал он.
У меня ещё теплилась надежда, что мне представится возможность убежать, но ровно до кого момента, когда верёвочная петля затянулась на моей левой щиколотке.
И вот теперь, если можно так выразиться, наступило завтра, утро следующего дня после захвата женщин-пантер, после того, как я чудом избежала челюстей огромного слина, на моё счастье остановленного его хозяином. И конечно, это был следующий день после прибытия в лагерь другого, того, кто очевидно сопровождал хозяина слина по кличке Тиомен в том, что, как выяснилось, было успешной охотой, в которой в качестве дичи выступала одна рабыня-варварка. Стерев с губ тыльной стороной правого предплечья крошки рабской каши, я, держа миску в левой руке, пошла к реку, чтобы ополоснуть посуду. Некоторое время я стояла на берегу. Все мои мысли были о побеге. Но было светло и вокруг было полно мужчин. А ночь я провела на верёвке. Насколько я поняла, у Генсериха был некоторый интерес к Тиомену, таким образом, он вряд ли позволил бы снова натравить на меня слина. Он просто не хотел бы потерять зверя. Для меня, конечно, лучше всего было бы, если бы Тиомена увели назад в корабельный лагерь. Никаких других охотничьих слинов, насколько я знала, поблизости в наличии не имелось.
Я всматривалась в южный берег Александры, о котором практически ничего не знала. В общем-то, всё что мне было известно, это то, что там, около корабельного лагеря, были возведены несколько строений, включая таинственный частокол, за которым, по слухам, при строжайших мерях безопасности держали призовых рабынь, по-видимому, чтобы погрузить их на большой корабль незадолго до его отплытия.