— У нас нет времени, чтобы тратить его попусту, — сказал Аксель, повернувшись ко мне. — Мы и так слишком задержались, а дело не терпит отлагательств. Может статься, что мы уже опоздали. Мы выступаем немедленно.
— Я только свяжу и возьму на поводок варварку, — повторил я, обернулся и озадаченно спросил: — А где она?
— Господин! — воскликнула Тула. — Ей нигде нет!
Я не решилась двигаться вдоль реки на восток, поскольку это привело бы меня назад к корабельному лагерю, но и на запад идти я боялась, так как именно туда, к побережью, пошли напавшие на лагерь моряки и наёмники. Кроме того, исходя из того, что я знала, по этой же тропе могли отправиться и другие, а ближе к побережью можно было набрести на какую-нибудь деревню. Мне было страшно пересекать реку, но я понимала, что рано или поздно мне придётся это сделать, чтобы двигаться на юг. Осень подходила к концу, и я хорошо сознавала лёгкость и непрочность того лоскутка рваной реповой ткани, который я носила. Ночью, зарывшись в опавшие листья, я не раз с тоской вспоминала о своём одеяле. Листья туровых деревьев уже начали менять цвет. Однажды я уже видела, частички инея на ветках деревьев, ярко блестевшие в лучах солнечного света. Меня очень пугало, что погода могла бы измениться в любой момент. Я знала, что в корабельном лагере велись лихорадочные работы по подготовке большого корабля к его выходу в Тассу до того, как лёд скуёт реку. Лично я не видела в этом никакой непосредственной опасности для корабля, но другие, по-видимому, владели куда большей информацией о таких вещах. Многие, насколько я знала, были уверены, что выходить в Тассу в это время года хоть на большом корабле, хоть на любом другом, было безумием. Я заключила, что это делалось крайне редко. Зимой Тасса становится капризной и бурной. Ветер, холод, шторма, могучие волны, ливни ледяного дождя ждут рискнувшего покинуть гавань. Даже прибрежные суда, редко удаляющиеся в море настолько, чтобы потерять землю из виду, перед началом зимы предпочитали искать пристанища в закрытых гаванях. У меня не было иного пути, кроме как идти на юг. Я решила забраться как можно дальше внутрь лесов, чтобы уклониться от преследования, а затем, когда буду уверена в том, что побег удался, вернуться и тем или иным способом переправиться через реку, возможно, украв лодку, или соорудив подобие плота, связав сучья лианами, или хотя бы просто уцепившись за корягу. Меня пугала вода, поскольку я не знала, что могло бы прятаться под её поверхностью. Правда, я знала, что страшные речные тарларионы, наводняющие и терроризирующие реки Картиус и Уа так далеко на севере не водятся. Ещё я боялась снова, как в прошлый раз, случайно вернуться в окрестности корабельного лагеря. Я по-прежнему не могла взять в толк, как такое могло случиться. Нет, мне было известно о существовании тонкого, практически незаметного различия шага одной ноги от другой, имеющего место почти у любого человека, возможно, кроме обученных точно выверенному шагу воинов. Это в конечном итоге могло бы привести к хождению широкими кругами, но я не думала, что за одни сутки покрыла столь большое расстояние, чтобы это могло проявиться. Может, мне попытаться определять направление по солнцу, по звездам, наконец? Как-то ведь другие это делают? К сожалению, для меня эти умения были непостижимы. Я помнила те ужас и тревогу, которые охватили меня, когда я увидела перед собой вешки, отмечавшие периметр корабельного лагеря. Я вернулась туда, откуда вышла! Как это могло произойти? Конечно, я не была бы настолько глупа, чтобы повторить ту же ошибку, однако, для этого нужно было знать, почему это случилось в прошлый раз.