Но внимательным он старался быть всегда. Когда возвращался домой из командировки, обязательно привозил цветок какой-нибудь, или птицу, или башмачки.
Помню, как мы встречали Новый 1937 год. Тогда впервые, кажется, разрешили елки, их ведь после революции объявили вредным пережитком прошлого. Отец побывал на фабрике елочных игрушек, их производство только начали восстанавливать. Отцу подарили целую коробку игрушек. Для меня это было потрясение какое-то, откровение.
Еще одно воспоминание: отцу на кондитерской фабрике подарили торт с необыкновенной шоколадной курицей на яйцах, а в каждом яичке — подарочек. Он привез его мне за город, в летний детский сад, который я, надо сказать, ненавидела. Мне нравилось жить дома, но родителям всегда было некогда. Мама имела общественные нагрузки. В общем, приходилось ходить в детсад… Как же быстро мы со всеми ребятами с этим тортом расправились!
С отцом связаны только небольшие яркие штрихи.
Воспитанием занималась мама. Но и у нее, как я уже сказала, на это не хватало времени. У нас была большая семья — дедушка, бабушка, Леня, Юля, Сережа, Лена, я… Что мне ужасно не нравилось — мама пыталась на патриархальный манер привить нам почтение к отцу. Это раздражало. В детстве и юности ведь как думают: родители не авторитет, они устарели.
Мне всегда нравились люди поступка. Моя любимая книга, что всегда вызывает удивление знакомых, «Что делать?» Чернышевского. Я человек рациональный, мне нравится разложенность, расчисленность жизни, результатом которой является какое-то положительное действие. Очень долго я не догадывалась, что человек поступка, которого я так ищу в книгах, — рядом. Это отец.
— У вас было ощущение исключительности вашей жизни?
— Нет, и это осталось до сих пор. Брат меня где-то в своей книге упрекает, что я не интересовалась историей семьи, ничего не записывала. Сегодня понимаю — это были моменты Истории. Но, хотя я человек не легкомысленный, не делала этого. Работа, семья. У меня трое сыновей… Вся жизнь прошла в этом маленьком мирке, я общалась с очень ограниченным кругом людей.
— Замкнутость — от характера?
— Нет. Абсолютно сознательная позиция. Я всю жизнь в этом кабинете. Когда пришла в редакцию, это был задрипанный, никому не известный журнальчик, где, я знала, не буду на виду. И никто не скажет, что я здесь оказалась по блату.
Всегда отдавала себе отчет, что большинство людей привлекает ко мне имя отца. В университете на первом курсе сразу какое-то количество мальчиков принялись ухаживать за мной… Я понимала, что это — игра, и со временем они отсеялись… Таких людей было сколько угодно, и среди них очень интересные.