С 1955 года, когда я вышла замуж и нам с мужем дали обыкновенную, трехкомнатную квартиру, я живу нормальной пролетарской жизнью. И это то, к чему я стремилась.
(Все «кремлевские дети» рвались из казенных домов с охранниками на входе. Светлана Сталина, Рада Хрущева, Вера Булганина … — Авт.)
Может потому мне так хорошо вспоминается дом на Арбате, что там прошло детство? Жизнь была — как в раю. Светло, тепло, домашняя атмосфера. При мне всегда бабушка, мамина мама. Ребенок, я не понимала, что творится вокруг, и было только ощущение радости и безмятежности.
В чьих-то воспоминаниях я прочла: жена Булганина была еврейка и врач. Все не так. Мама — Елена Михайловна Коровина, русская, всю жизнь преподавала английский язык. Она работала в той же школе №175 в Пименовском переулке, где училась я.
— А кто жил рядом с Вами на Грановского?
— В нашем подъезде — Маленковы, Вознесенские, Буденные, Тимошенко. В следующем — Вышинские, Молотовы, Жуковы… всех не перечтешь. Единственный, кто из крупных руководителей не жил в этом доме, был Каганович. Он с семьей, по-моему, всегда оставался в Кремле, до снятия с поста.
— Жизнь среди фигур исторического театра?
— Ну, я так не думала, не понимала, что это история. Но, конечно, часто видела этих людей. Берия бывал у Маленкова, а мы с ним жили дверь в дверь. Внешне Берия — отвратительнейшая личность. Эти очки, шляпа… Насколько красивы были его жена и сын, настолько он омерзителен.
У нас на свадьбе многие были. Пришлось даже две свадьбы устраивать — одну для молодежи, другую для политбюро. До «антипартийной группы» оставалось еще три года. Некоторые подарки у меня до сих пор сохранились. Молотовы подарили две чашки золоченые с блюдцами, тогда это было большой редкостью. Они целы до сих пор. Хрущевы принесли красивейшие махровые простыни, шесть больших и шесть маленьких. Я последнюю только недавно выбросила.
— Вы так об этом говорите, будто махровые простыни для дочери премьер-министра были роскошью.
— Представьте, да. Все необходимое, мы, разумеется, имели, а вот что-нибудь этакое… С этим было трудно, почти как всем. Хотя материальных затруднений наша семья не знала никогда. Но и открытых счетов в банке, как о том много говорят, конечно не было. Зарплату мама получала мизерную, отец побольше, но тоже не громадную.
Однако жили не на эти деньги. Снабжение семьи — продукты, пошив каких-то вещей — было почти бесплатным. Все доставлялось на дом в необходимых количествах. Были домработница, повар, шофер — все приятнейшие люди. Со всеми у меня складывались необыкновенные отношения. С одной нашей домработницей до сих пор общаемся, ей сейчас семьдесят пять лет. И она звонит: