— Веруля, как живешь?
К сожалению, этих людей убирали от нас без нашего согласия. Мама только привыкнет к какой-нибудь Шурочке, вдруг приходит Дашенька.
— Почему?
— Так надо.
Может, она провинилась в чем-то, а нам и неведомо. Ведь их вербовал КГБ. Да, все семьи нашего круга обслуживались людьми, завербованными госбезопасностью.
— Вернемся к Вашей свадьбе. Ваш муж тоже из Вашего круга?
— Не совсем. Муж мой — Виктор Кузнецов — сын адмирала Николая Кузнецова, необыкновенного человека. В войну он командовал всем Военно-Морским флотом страны. В последние годы тоже остался не у дел, в чем-то его умудрились обвинить. Но зато написал несколько интереснейших книг.
Виктор учился в нахимовском училище в Ленинграде, был далек от сталинского круга. Мы встретились у знакомых. Когда я маме сказала, что собираюсь замуж, она страшно удивилась: что за парень и откуда ты его взяла? Потом все утряслось.
Мы прожили вместе семнадцать лет. Но дальнейшая жизнь с ним у нас не сложилась, хотя муж очень хороший человек. Так бывает. Но я могла уже тогда выйти замуж за кого угодно, хоть за слесаря — к этому времени мне удалось завоевать свободу.
— А с детьми из вашего дома Вы в детстве дружили, снежки вместе лепили?
— Да нет, такое редко случалось, меня к «золотой молодежи» почему-то не тянуло. Вот только Радочку Хрущеву всю жизнь любила.
— На Ваше отношение к ней не повлияло расхождение отца с Хрущевым?
— Опала отца была, конечно, страшным ударом. Но какое отношение к этому может иметь Рада? Нас с ней, скорее, просто жизнь развела. Сто раз договаривались: встретимся, надо встретиться. Но… старые стали, семейные заботы. Она тоже работает по сию пору.
Очень любила я Волю Маленкову. Иногда и сейчас на улице встретимся, поговорим… Майю Каганович раньше встречала. Маечка часто навещала отца, он жил в нашем районе, на Фрунзенской набережной. Но все встречи на бегу. Возраст, заботы…
— Вы — дочь министра Вооруженных сил, потом премьер-министра — чувствовали к себе особое отношение?
— К сожалению, да, с детства. Некоторые учителя были излишне строги. Особенно меня угнетала совершенно очаровательная учительница немецкого, три шкуры драла — чтобы я хорошо знала язык. Она меня называла «Обломов ленивый» и только что палкой не била, чтобы я работала.
А другой преподаватель, наоборот, ставил пятерки, даже когда я ничего не знала. Я это очень чувствовала, с ранних лет росла «без закидонов».
— Откуда такая трезвость у девочки из семьи высокого советского начальника?
— Думаю, от отца. Я безумно его любила и, несмотря на то, что он и дома-то редко бывал, чувствовала — тоже меня очень любит.