Охота для «дорогого Леонида Ильича» всегда оказывалась удачной. Егери гнали к знакомым кормушкам кабанов и лосей, где охотники, стоявшие на искусно сооруженных площадках высоко над землей — чтоб никакого риска! — легко убивали животных первой же пулей. Это была не охота, а самое настоящее убийство. Но кто будет спорить о терминах с первым человеком в стране?
Брежнев так любил это дело, что однажды во время затянувшихся переговоров с Генри Киссинджером взмолился:
— Генри, давай прервемся и поедем поохотимся!
Ему доставляло особенное удовольствие делиться лесной добычей с друзьями. Возвращаясь с охоты, почти всегда давал задания начальнику охраны:
— Этот кусочек кабанятины отправь Косте Черненко, этот Юрию Владимировичу (Андропову), этот Устинову.
Выждав время, необходимое фельдегерю, чтобы домчаться до перечисленных лиц, Брежнев снимал трубку телефона:
— Ну как, Костя, получил?..
Но существовал и другой Брежнев, заслоненный собственным имиджем. Этот неизвестный Брежнев достаточно хитроумен: зная свой потолок, никогда не высказывается первым. Но неподражаемо умеет, выслушав всех, со значительным видом подвести итоги. Он достаточно жесткий и даже жестокий. Как утверждает Владимир Семичастный, бывший при Брежневе председателем КГБ (до «железного Шурика» Шелепина), Брежнев дважды приказывал ему убить Хрущева.
Академик Георгий Арбатов, работавший при Брежневе консультантом ЦК, заметил, что Брежнева боялись далеко не самые слабые фигуры из его окружения — Андропов, Громыко, Суслов:
«Без конфликтов и срывов, без кровавых репрессий, как Сталин, и даже без публичного поношения, как Хрущев, он обеспечил послушание, покорность и даже страх».
Брежнев — гроссмейстер политической интриги, которому удобнее казаться простаком. Маловато, конечно, для лидера великой державы! Но более достойных система «отстреливала» еще на дальних подступах к вершине.
«…на небе ни просвета, везде минимум мысли. Все истинно честное и благородное сникло: оно вредно и отстраняется, люди, достойные одного презрения, идут в гору. Бедная родина!» Это Николай Лесков о своем XIX веке. Или о нашем?
Смерть Брежнева не стала общенациональной трагедией. Как с равнодушным злорадством отреагировали на свержение «Хруща», так с вялым любопытством наблюдали по телевизору пышные похороны его преемника. В последние секунды траурной процессии гроб вырвался из рук работяг похоронной команды, и ударился о дно могилы, вырытой на Красной площади. Дурная примета! Но мало чье сердце содрогнулось от жалости к покойнику. Больше зубоскалили: