Отец Любови Брежневой рассказал ей, будто незадолго до смерти брат звонил ему, что в последние годы делал крайне редко. «Яша, я чувствую свой конец. Хотелось бы начать все сначала, нет сил. Я очень устал», — сказал он. «От чего ты устал?» — «От жизни», — ответил генсек и помолчал, точно ожидая чего-то, а потом бросил трубку.
Но это случится почти через год.
А в начале 1982 года, когда было заведено дело на Буряце, Брежнев еще жив, хотя посоветоваться с ним уже невозможно. И Андропов поручает Цвигуну обсудить щекотливую ситуацию, задевающую честь Галины Брежневой, с Сусловым, «серым кардиналом» политбюро.
Разговор, содержание которого остается тайной до сих пор, окончился фатально для обоих его участников. После встречи с Сусловым, Семен Цвигун, слывший человеком импульсивным, уехал к себе на дачу и застрелился. Из записи в журнале «скорой помощи»:
«Усово, дача 43. Скорая помощь. 19 янв, 1982 г. Пациент лежит лицом вниз, около головы обледенелая лужа крови… В 16.15 пациент, гуляя по территории дачи с шофером, выстрелил в висок из пистолета «Макаров». Текст заверен подписями пяти врачей.
Многие обстоятельства этой смерти остаются неясными. Что это такое — «гуляя с шофером»? Неудачное выражение? Во время «прогулки» не стреляются. Или…
Никто не вникнул в подробности чрезвычайного происшествия. События развивались во все ускоряющемся темпе. 21 января центральные газеты напечатали некролог памяти Цвигуна, в котором навострившиеся читать между строк советские люди обнаружили нечто загадочное. Его не подписали, как полагалось по рангу усопшего, три самых могущественных члена политбюро — Брежнев, Суслов и Кириленко. Знающие люди давали такое решение «ребуса»: это продуманная акция партийной власти, недовольной Цвигуном, на которую другая, кагэбэшная, сторона ответила «симметрично» — демонстративно пышными похоронами. Руководство действом осуществлял Андропов.
Не успела общественность все эти тонкости переварить, просушить, размолоть и вытянуть из них экстракт в виде догадок и предположений, как разразилась новая сенсация: от инсульта скончался второй участник роковой встречи — Михаил Суслов. Закончилась жизнь по-своему уникального человека, одинаково хорошо себя чувствовавшего и при Сталине, и при Хрущеве, и при Брежневе.
Мы до сих пор не знаем, каким реакционнейшим решениям генсеков страна обязана им самим, а какие «продавил» иезуитски хитрый главный идеолог партии Суслов. Впрочем, мало кого и в те годы обманывала его анекдотическая внешность.
«Над Сусловым часто посмеивались,