«Где, где это все? — вспоминает позднее Светлана его крик. — Где все эти письма твоего писателя? Мне все известно! Все твои телефонные разговоры — вот они здесь! — он похлопал себя рукой по карману. — Ну, давай сюда! Твой Каплер — английский шпион, он арестован!» «А я люблю его!» — сказала, наконец, я, обретя дар речи. — «Любишь!» — выкрикнул отец с невыразимой злостью к самому этому слову, и я получила две пощечины, впервые в жизни».
То был один из дней, когда дети в один час, нет, в один миг, становятся взрослыми.
«И взглянув на меня, — пишет дальше Светлана, — произнес то, что сразило меня наповал: «Ты бы посмотрела на себя — кому ты нужна? (Этот ужасный отец вероломен и здесь — дочь Сталина вовсе не была дурнушкой. — Авт.)У него кругом бабы, дура!» — и ушел к себе в столовую, забрав все, чтобы прочитать своими глазами.
У меня все было сломано в душе… Как во сне я вернулась из школы. «Зайди в столовую к папе», — сказали мне. Я пошла молча. Отец рвал и бросал в корзину мои письма и фотографии. «Писатель! — бормотал он. — Не умеет толком писать по-русски! Уж не можешь себе русского найти?» То, что Каплер — еврей, раздражало его, кажется, больше всего… С этого дня мы с отцом стали чужими надолго».
Больше нигде в книгах Светланы Аллилуевой не встретились мне эти слова «люблю» и «была счастлива»…
Вот за это и убрали майора Александру Накашидзе — за то, что не смогла уберечь подцензурный «объект» от еврея Каплера.
Свирепая расправа с влюбленными могла бы сломать семнадцатилетнюю Светлану, будь она послабее. Но результат оказался обратным. Сокрушительный удар сделал ее жестче, самостоятельнее и скрытнее. По требованию отца дочь поступила на исторический факультет МГУ (вскоре на факультетском стенде отличников «Сталинские стипендиаты» появилась фотография Светланы Сталиной). Хотя мечтала она всегда о филологии. Почему все-таки истфак? Отец настаивал на совершенно справедливом тезисе: человек должен знать свою историю.
Дочь покорилась. Успешно закончила университет, защитила диссертацию. Но уступку компенсировала победой в другом, давно длившемся поединке: потребовала, чтобы «топтунов» от нее убрали. Сталин и думать об этом не хотел, злился, но, наконец, сдался:
— Ну и черт с тобой! Пусть тебя убьют, если ты такая дура!
Студенткой, в 1944-м году, Светлана вступила в первый из пяти браков, каждый из которых был как бы заранее обречен. Первой девушке СССР нелегко было подобрать себе пару.
Она увлеклась одноклассником брата Василия Григорием Морозовым, интеллигентным молодым человеком на пять лет старше ее. Двое милы друг другу — что еще нужно для счастья? Не хватало главного — одобрения союза грозным отцом, а его и не могло быть.