— Это новые вехи на пути к социализму… — министр выбросил руку вверх, будто готовясь запустить в небо победную ракету. — Мы роем… — он хотел сказать «котлован», но его прервали:
— Могилу нам роете!
Толпу взбороздили крутые волны. Казалось, мутная горная река, хлынув стеной из Челебийского леса, всколыхнула, взбаламутила спокойную поверхность людского моря.
Туча стоял перед трибуной, понурив голову. Солнце светило ему прямо в глаза, и он не мог смотреть на министра. Крупные капли пота густо покрывали его лоб, и он то и дело вытирал их платком и молча вздыхал. Голоса, раздавшиеся из толпы, принадлежали орешчанам. Но теперь уже никто не мог сказать, что он, Туча, подбил их на это, что он привел их сюда, чтобы сорвать праздник. Три дня ему мылили шею в комитете. Затем сказали: «Все! Ты больше не председатель!». Теперь он стоял как безучастный зритель. Но голоса односельчан эхом отозвались в его сердце, за усталым и покорным видом таился протест против строительства завода. Ему хотелось, чтобы в этот день и в этот час вдруг все переменилось, хоть он и знал, что это невозможно. В комитете он говорил о том, что селу грозит разорение, что нельзя строить завод на песчаной почве — река может его снести. Но ему ответили: «Мы теперь заводы и в море строим».
— Какой может быть завод… на песке! — крикнул кто-то из толпы. Туча невольно повернулся на голос. Это были его слова.
Министр закончил свою речь и, чтобы рассеять нотки недовольства, провозгласил:
— Поздравляю вас с новым заводом, товарищи! И в первую очередь вас, орешчане!
Тихий ропот, словно глухой отзвук подземных толчков, прокатился по толпе.
— Никто не будет наказывать вашего бывшего председателя, товарища Тучу, — сказал далее министр. — Мы оставляем его работать здесь, на строительстве завода, пусть растет вместе с заводом, ведь он способный человек — и вы его любите, и мы его ценим. Здесь, на стройке, он поймет, что был неправ, и научится смотреть дальше вперед…
Раздались аплодисменты и крики «ура». Тучу дергали то справа, то слева:
— Поздравляем! Раз тебя взяли — завод будет.
— И нам не так будет больно! — говорили, окружая его плотным кольцом, орешчане. — Когда свой бьет, меньше болит!..
— Большего наказания не могли придумать! Для меня это равносильно распятию, — вздохнул Туча.
Но толпа уже хлынула к месту закладки первого камня.
Министр громко читал:
«В лето 1958, месяца октября, в 12 часов дня, по решению партии и правительства Народной Республики Болгарии и по воле народа в присутствии свыше тысячи человек местных жителей на Цветиных лугах у села Орешец заложен первый камень главного корпуса завода.