так как человек воспринимает объективно существующий мир посредством своих органов чувств… Речь идет о той
кажущейся (подчеркнуто А. Фадеевым. –
С. Ш.) непосредственности образов искусства, которая вызывает в человеке, воспринимающем эти образы,
«иллюзию» (подчеркнуто А. Фадеевым. –
С. Ш.), будто бы он сам все это видит, осязает, слышит, переживает в жизни»
[263]. Наконец, этой особенности искусства Фадеев находит более точное определение – «непосредственная форма воспроизведения искусства», хотя и это определение еще не является адекватным тому содержанию, которое имеет в виду Фадеев.
На сентябрьском пленуме РАПП 1929 года в своем выступлении Фадеев вновь поддержал Либединского, но опять истолковал его «непосредственные впечатления» по-своему, правильно: «Вопрос о непосредственных впечатлениях, разработанный Либединским, для нас чрезвычайно важный. Это Лежит в основе нашей художественной платформы… Мы мир принимаем посредством наших чувств, перерабатываем через наше сознание. Но мы, писатели, подаем это в такой конкретной форме, которая в человеке, воспринимающем искусство, создает иллюзию, будто бы он действительно осязает, переживает самую жизнь»[264].
Конечно, не Фадееву принадлежит открытие этой особенности реалистического искусства. Давным-давно она была открыта у нас в России Белинским, он дал ей и замечательное определение: «Искусство есть воспроизведение действительности, повторенный, как бы вновь созданный мир…»[265]. Заслуга Фадеева заключается в том, что он первый из рапповцев «добрался до истины». Но лишь через долгие годы, перед самой уже кончиной, Фадеев будет отстаивать ту мысль, которая явится результатом всей его деятельности и познания мировой литературы и смысл которой будет состоять в том, что реалистическое искусство может постигать правду не только в формах самой жизни, но и в условных формах. «Все должно быть по существу жизненно, необязательно все должно быть жизнеподобно»[266].
В 20-е же годы А. Фадеев придавал «иллюзии непосредственных впечатлений», «жизнеподобности» искусства такое исключительное значение, что все, что не отвечало этому требованию, даже в реалистической литературе, он не признавал художественным. Так, в докладе на первом съезде пролетарских писателей он заявил: «Произведения некоторых писателей даже восходящих классов (например, «Что делать?» Чернышевского), где непосредственные впечатления от действительности в большей мере подменяются рассуждениями о ней, в такой же мере выходят за пределы искусства»[267]. Эту же мысль он повторил на октябрьском пленуме РАПП 1928 года: «Что делать?» не действует эмоционально, и потому такое произведение выходит за пределы искусства»