- Да сядь же ты, ради бога!
Он аккуратно снял очки, повесил их на ворот джемпера и аккуратно же устроился рядом. Вытянув свои длинные ноги поперек дорожки. Но когда это Ростислава Игоревича волновали такие мелочи, как комфорт других?
- Ну и что у нас случилось? – соизволил начать разговор Ракитянский.
- У нас? – регулятор «невозмутимость/крутость» вывернут на максимум.
- Зачем ты уехала? – он не сбавлял методичности вопросов.
- Захотела, - деланно беспечно пожала плечами Полина. – И потом, почему я должна перед тобой отчитываться?
Он медленно повернул голову в ее сторону. Выражение серо-зеленых – ближе к зеленым почему-то – глаз ей совершенно не понравилось.
- У нас же этот… - он наморщил лоб. И произнес нарочито раздельно, по слогам: - ро-ман. Не считаешь, что люди, у которых ро-ман, имеют друг перед другом некоторые взаимные обязательства?
- Таки у вас и договор на руках имеется?
Он вздохнул, и от этого вздоха Поля покрылась мурашками. Потому что теплый воздух его вздоха долетел до шеи. Потому что красиво поднялись и опали мужские ключицы в вырезе джемпера. Потому что поняла – сейчас ей вломят. Тихим спокойным размеренным голосом.
- Давай, мы поступим так, ПолинЛексевна. Если я тебя чем-то обидел – скажи. Если что-то не то сделал или ляпнул – скажи. Если тебе кто-то что-то про меня наплел - скажи. Я пока не научился читать мысли, тем более – на расстоянии. Давай поговорим. Как два взрослых умных адекватных человека.
Каждое из этих слов вбивало гвоздь в гроб Полиной надежды хоть как-то отбиться от него. Нет, ничего у нее не выйдет. Это процесс она проиграет – Ракитянский будет методично и спокойно вытягивать из нее все. Капля за каплей, жилу за жилой. Стоит ли тогда длить агонию? Лучше сразу признать вину и надеяться на снисхождение суда.
- Ладно. Слушай. Дело в том, что я… что у меня… в общем, со мной случилась ужасная вещь. Просто ужасная.
- Какая? – он переспросил быстро. И так же быстро ее руки коснулись теплые пальцы. И от этого Полине захотелось срочно сбежать куда-то далеко, хоть на край света, еще дальше, чем самый Дальний Восток. Сбежать от выражения искренней тревоги в серо-зеленых – теперь больше серых – глазах. От этого жеста участия. Ведь он же хороший человек. Не идеальный, но хороший, нормальный. Даже прекрасный, наверное. Сам по себе. И все проблемы между ними - ее. От нее. Из-за нее. И пора за это получать.
- А случилось со мной то, что я в тебя влюбилась.
Он несколько раз моргнул. Убрал руку и потер ею лоб. Нахмурился.
- Это такая ужасная вещь – влюбиться в меня?