— Дина…
Голос Аллы Максимовны тих, почти беззвучен, но оказывает гипнотическое действие. Дина перестает фальшиво улыбаться и сочиться оптимизмом. Зябко обнимает себя за плечи.
— Игорь вернулся.
— Девочка моя… — кисти шали прошелестели по столу, когда Алла Максимовна обняла Дину. И девушка доверчиво прижалась к ее плечу. — Может быть…
— Я справляюсь, — потом выдохнув и тверже. — Я, правда, справляюсь. И справлюсь. Все нормально.
Они еще поговорил о пустяках, а потом Дина убежала на занятия, а Алла Максимовна вернулась к остывшему чаю и плану лекций. Когда тебе за семьдесят, много ли ты можешь? А сердце болит, так болит за эту чудесную девочку.
***
— Ну, Диночка, не будь букой… — уже немного шершавая щека трется о тонкую девичью шею. Дина наклоняет голову, поводит плечами — изо всех сил дает понять, как ей это неприятно. Втуне. Он игнорирует.
— Игорь, я же тебе сказала… — приходится все-таки говорить.
— Ты соврала, — мужские губы оставляют влажный след на шее, под ухом. А руки вдруг накрывают маленькие твердые груди. Сжимают. — Соврала, негодная девчонка…
— Игорь, пожалуйста, — всхлипывает и пытается судорожно подавить невесть откуда взявшуюся панику. Он это тоже чувствует. Опускает руки, разворачивает за плечи лицом к себе.
— Дина, девочка моя, в чем дело? — голос тихий и будто мягкий, но темные глаза смотрят цепко. Безжалостно.
— Ни в чем.
Так я тебе и поверил. Детка, я ворочал большими деньгами, когда ты ходила в памперс по-большому.
— Ты не любишь меня больше, Дина? — большой палец мужской руки очерчивает девичьи скулу, губы, подборок. — Я тебе неприятен? Слишком стар для тебя?
— Ну что ты!
Отлично. Чувство вины еще срабатывает, на нем и будем держаться.
— Я лысый, мне пятьдесят три, тело мое не выдерживает никакого сравнение с телами молодых двадцатилетних жеребцов…
— Перестань! Как ты можешь такое говорить! — а вот это искренне, без вранья. И славно.
— Тогда что? — снова прижимая к себе, по-хозяйски, плотно. — Почему ты избегаешь меня?
— Я не избегаю…
— Вот и отлично.
В спине что-то болезненно стрельнуло. Но он проигнорировал. И патетически донес девушку по лестнице в спальню на второй этаж. Девочки в двадцать любят романтические жесты.
***
Что в таких случаях советовали в викторианскую эпоху? Закрой глаза и думай об Англии? А если ты не британская подданная? А, скажем, гражданин Российской Федерации с корнями, уходящими в Веймарскую республику? И им тоже об Англии думать?
Теперь, после нескольких разговоров с Аллой Максимовной, Дина отчетливо осознала, что в такие моменты ее настигало раздвоение личности.