— Но мы очень-очень скоро, — говорю.
— Когда?
— Скоро, — отвечаю.
— Ладно, скоро, так скоро, — произносит она и целует меня в щеку.
Потом убегает. Я гляжу, как прекрасные длинные волнистые волосы летят за ней следом. Глубоко вдыхаю.
Потискаться с нею. Мне. Мартина будет моей подружкой. Все просто иззавидуются. Все захотят со мной дружить. И парни, и девчонки.
Осталось одно — выяснить, как правильно тискаться. Есть еще какие-нибудь способы? Кроме Терезы Ма-калистер.
15.
ДВЕ НЕДЕЛИ ДО СВЯТОГО ГАБРИЭЛЯ
— Слушай, Микки, кончай мне на нервы действовать, — говорит Ма.
Сползаю с ручки дивана, грохаюсь на пол. Лицо так и горит.
— Мамочка, я не хотел.
— Иди на улице поиграй, а то я тебя запру до конца дня, — произносит Ма сердито.
— Ладно, — отвечаю.
— В постель отправлю, — добавляет она.
Фыркаю, очень громко.
— Я тебе пофыркаю! — орет она.
— Я не фыркал. — Пинаю носком ковер. Ма направляется во двор с ведром и метлой. — Да пошла ты…
— Что ты сказал? — Она оборачивается. — Это я пошла! Это ты мне говоришь?!
— Не.
— Так вот я тебе что скажу! — орет Ма в полный голос. — Еще хоть одно словечко, и я тебя так этой метлой отделаю, что ты уже никогда никуда не пойдешь!
Ма уходит во двор. На каминной полке остались окурки от ее сигарет. Ну, я ее проучу. Хватаю один, запихиваю себе в носок. Беру из коробка две спички.
— Ненавижу тебя! Дура! — кричу.
Слышу, как Ма бежит обратно в дом, выскакиваю на улицу.
— Ну ты мне только покажись теперь на глаза, гаденыш. Обе ноги выдерну! — орет Ма мне вслед прямо на улицу.
Боженька. Это уже не смешно. Я теперь даже рад, что спер окурок.
Прячусь в проулке рядом с Гавана-стрит. Не могу смотреть, как Мэгги играет с другими девчонками. И Мартину не хочу видеть, пока не разберусь, как тискаются. Как же мне надоело все время быть одному. Но у Ма совсем паршивое настроение. Почему — не знаю. Это надо же — вытурила меня, не дала помочь по дому. Да она и дома-то теперь почти не бывает, а как придет, все время вот такая.
Чиркаю спичкой по стене, поджигаю окурок. Вкус мерзкий. Тренируюсь выдыхать дым через нос, одновременно затягиваясь снова. Большие парни умеют. Я видел. Круто выйдет, если в Святом Габриэле я буду курить.
— Эй, сынок! — окликает голос из-за спины.
Роняю окурок и поворачиваюсь — медленно, на случай, если эта тетка меня знает. Еще не хватало, чтобы меня за шкирку оттащили к Ма за то, что я курю, — старая Эджи так когда-то притащила Пэдди.
— Чего? — спрашиваю. Не, незнакомая.
— Где Генри живут, знаешь?
— Да. На нашей улице, — отвечаю.
И тут же вижу на стене плакат: «Не болтай лишнего — поплатишься жизнью». Блин, зря я это сказал. Правда, на протку она не похожа.