— Мамуля, хочешь я тебе помогу? — спрашиваю.
— Нет, иди погуляй, с тобой только дольше выйдет, — говорит она и засовывает голову в шкаф под раковиной, ищет там что-то.
Тут поди решись на что-нибудь. Если не обращать на ее слова внимание, она, чего доброго, взорвется и разнесет меня на клочки. И вообще, я должен выяснить, что с ней такое. — Мамуля, — говорю тише тихого. — Мамуленька.
Не слышит. Господи, пожалуйста, сделай так, чтобы она обернулась. Очень Тебя прошу. Шажочек в ее сторону. Я не говорил себе «шагай», ноги сами все сделали.
Эй, мозг, я очень извиняюсь, но кто тут у нас за главного?
Еще шажочек. Похоже, я включил автопилот.
Капитан Мозг, прием, вызывает центр управления полетом, командир Доннелли. Вы не могли бы отключить автопилот и взять управление?
Никакого ответа. Еще шажок.
Сближение! Тревога! Опасность! Возможность столкновения!
Стою прямо над ней. Слышу ее громкое дыхание. Вижу, как выдвигается моя рука, пока я над ней склоняюсь. Сейчас скажу себе остановиться — и остановлюсь. Если услышу хоть одно слово…
Последняя возможность развернуться и избежать столкновения, капитан.
Не поможет — я камикадзе. Касаюсь посадочной полосы на ее спине и слышу свой голос:
— Мамулечка.
— Что тебе?! — вскрикивает она.
Сжимает свою голову кулаками, они дрожат. Не знаю, кого она сейчас ударит — меня или себя. Вцепляется одной рукой в волосы и дергает, глядя в пол. Желудок у меня подскакивает, как на американских горках. Отхожу и плюхаюсь в кресло, закрываю лицо руками. Поглядываю сквозь пальцы. Ма отпустила волосы и смотрит в пол.
Да что такое с нашей Ма? Папани-то дома нет.
— Я могу медь почистить. Хорошо, мамуля? — спрашиваю. — Я тогда не буду тебе мешать.
Смотрит на меня. Такая грустная. Покусывает кулак, громко дышит. Один вздох, другой, третий.
— Газеты возьмешь в угольной яме. И заодно посмотри, нет ли мышей в мышеловке, — говорит.
Отлично. Я подпрыгиваю, будто на пружинках. Сейчас увидите, как я умею порадовать свою мамулю.
По счастью, мышей в мышеловке нет. Потому что когда бывают, тебе их и выбрасывать. Случается хуже — мышь еще живая, ее нужно добивать кочергой из каминного набора.
Хватаю старую газету с самого верха пачки, состав для чистки и тряпку. Не знаю, почему это называется «угольной ямой» — на деле это ящик во дворе. Никакая это не яма, скорее такой сарайчик. Хотел бы я жить в угольной яме. У меня было свое жилье, будто своя комната. Своя комната — это так здорово, что даже и не представить.
— Микки! — Подпрыгиваю, услышав ее голос из кухни. — Тащи все сюда и чисти.