Ника обнимал ее все крепче. Потом, тяжело дыша, он стал целовать ее в грудь.
"Сейчас я разбужу хозяина, - подумала Женя, - будет очень стыдно".
Она попробовала оттолкнуть Нику, но он не выпустил ее из рук. У него были не сильные руки, но очень цепкие. Он снял с нее простыню и лег рядом.
- Ну прости меня, прости, Женечка, - шептал он, - я больше никогда не буду, никогда...
Ей было все время противно, а сейчас, после его слов, стало смешно. И Женя рассмеялась. Он замер на секунду, а потом рывком встал.
Женя продолжала смеяться.
- Что, истерика? - спросил Ника.
- Да нет, - все еще смеясь, ответила Женя, - просто мне очень смешно.
Ника пошел к двери. Женя смотрела ему вслед, уже перестав смеяться, но ей было очень смешно, и внутри все тряслось от сдержанного смеха.
"Сейчас я возьму реванш еще раз, - решила Женя. - Очень нехорошо издеваться над человеком, но он трус, и к тому же еще слабенький".
- Куда же ты уходишь? - шепотом спросила Женя, когда Ника открыл дверь.
Он замер у порога, а потом, осторожно прикрыв дверь, быстро пошел к ее кровати и снова сел на край. И Женя снова рассмеялась ему в лицо. Она увидела, как у него под кожей щек заходили желваки. В рассветных сумерках его худое, тонкое лицо казалось измученным и сильным.
- Ты... ты... ты, - говорил он, задыхаясь, - ты ведешь себя, как... как гетера!
Женя снова засмеялась. А когда он ушел, она подумала: "Боже мой, ко всему он еще и многозначительный дурак".
Женя тщательно промыла волосы, вылила воду и стала под душ. Она стояла под душем, закрыв глаза, подставив лицо острым струйкам воды.
"Смешно, - подумала Женя, - но мы, обидев мужчину, все равно чувствуем обиженными себя. А когда себя чувствуешь обиженной, тогда все вокруг плохо и гадко. Наверное, мама себя никогда не чувствовала обиженной. Это всегда зависит от мужчины. Сильный мужчина никогда не может обидеть. Он может дать пощечину за подлость, но он никогда не обидит".
Потом Женя поставила себе чай и сделала два бутерброда из сухого, хрустящего хлеба с сыром. Она сидела на кухне, пила чай и все время чувствовала, что ей не хватает чего-то. Она никак не могла понять, чего же ей не хватает, и это очень сердило ее.
"Газету я сегодня читала, - вспоминала Женя, - звонить мне явно никуда не надо, я свободна до послезавтрашнего утра, но что-то мне сейчас обязательно надо сделать".
Она поднялась и пошла в ванну. Там Женя взяла со столика радиограммы Богачева, сложенные стопкой, улыбнулась и, возвратившись с ними на кухню, стала перечитывать их еще раз.
2