Но вот на небольшой станции, куда Евгений Оскарович приехал для испытаний капитально отремонтированного моста, он впервые увидел электросварку в действии и... заболел ею.
Трудно на склоне лет начинать новое дело. Такой поступок под силу лишь очень волевому и смелому человеку.
В 1929 году, когда Е. О. Патон организовал при Академии наук Украины лабораторию сварки, в ней работало всего шесть человек. В тот период в среде ученых часто звучала шутка: «Что такое электросварка? Это наука о том, как без заклепок сделать бочку».
Через пять лет на этой базе был создан Институт электросварки. В нем было немногим более двадцати сотрудников.
Один из старейших сотрудников Института электросварки, доктор технических наук, профессор, советский представитель в Международном комитете сварки Исидор Ильич Фрумин.
— В тридцать шестом году я кончил Индустриальный институт в Киеве и был оставлен в аспирантуре по специальности «физическая химия». Но через год кто-то вдруг «обнаружил», что у меня нет достаточного производственного стажа, а посему я не имею права быть аспирантом. Меня отчислили. Время тогда уже было суровое, предвоенное. И хотя причина отчисления из аспирантуры казалась пустяковой, я не мог устроиться на работу. Многих пугала формулировка: «Отчислен».
За что? Почему? Кто-то посоветовал обратиться к Патону. Это было время, когда уже существовал Институт электросварки, и к нему относились серьезно, а с трудами патоновцев познакомились на многих предприятиях страны.
Я помню в деталях не только первый разговор с Евгением Оскаровичем, но и дату. 3 июня 1937 года. Высокий старик с седыми запорожскими усами исподлобья посмотрел на меня. Документы академик отложил в сторону и произнес свое традиционное: «Ну-с, батенька!»
Он задавал вопросы по химии металлов, расспрашивал о преподавателях Индустриального института, рассказывал, чем мне придется заняться в первую очередь. Когда же я попытался заметить, что отчислен из аспирантуры, то академик сердито проговорил:
— Вы инженер-химик?
— Да, но...
— Завтра выходите на работу.
Так я стал патоновцем и не жалею, потому что в этом институте каждая работа для меня интересна. А что еще надо ученому?
Сегодня произносят много слов о том, что наука из сферы чистого познания перешла в сферу производительных сил. Что ж, все правильно. Но в патоновском институте наука всегда была реальной производительной силой, всегда имела четкий, ощутимый выход в практику. Это, если хотите, было кредо Патона-старшего, и оно свойственно его сыну да и всем нам.
В предвоенные годы главным направлением института стала автоматическая сварка.