, ходили упорные слухи о предстоящем закрытии университетов. Слухи небезосновательные: примером резких мер, коснувшихся образования, стало упразднение как бесполезного Московского дворянского института (1849).
Следующим событием стало посещение министром народного просвещения Московского университета. Граф С. С. Уваров присутствовал на лекциях ведущих профессоров, в том числе Шевырёва и Грановского, экзаменовал студентов. Удовлетворенный увиденным и услышанным Уваров направил императору докладную записку, в которой указывал на благонамеренный дух, царящий в университете, и похвально отзывался о лекциях ведущих профессоров. И. И. Давыдов, оставивший пост декана философского факультета в связи с назначением директором Петербургского педагогического института, написал по поручению С. С. Уварова для «Современника» статью «О назначении русских университетов». В ней подтверждалось, что университеты «глубоко проникнуты» чувствами любви к православной вере, государю и России, а классическое образование называлось «лучшим и действительнейшим способом всестороннейшего развития», признанным в веках и у просвещенных народов[430].
Статья вызвала неудовольствие и резкую критику со стороны Д. П. Бутурлина, который в письме, адресованном графу Уварову, обращал внимание на «неуместное для частного лица вмешательство в дело правительства», ибо автор «принимает на себя разбирать и определять, тоном законодателя, сравнительную пользу учреждений государственных, каковы университеты» и «прямо вопиет против всякого к ним прикосновения»[431]. Император нашел статью «неприличною», начертав резолюцию: «Должно повиноваться, а рассуждения свои держать при себе»[432].
Вскоре С. С. Уварова постигли личные несчастья: смерть жены и инсульт. Его просьба об отставке была удовлетворена. Научная общественность осталась ожидать назначения нового министра.
Московский университет к тому времени всё продолжал пополняться будущими знаменитостями. В 1847 году в университете начал преподавать Фёдор Иванович Буслаев. Его непростые взаимоотношения с Катковым вновь дали о себе знать на защите магистерской диссертации в 1848 году. В числе выступавших с замечаниями был и Катков. Он обратил внимание на методологическую сторону работы «О влиянии христианства на славянский язык. Опыт истории языка по Остромирову Евангелию». «Катков, — вспоминал Ф. И. Буслаев, — нападал на меня за соединение интересов лингвистических с историческими, так что не видно, кто в моей диссертации — как он выразился — „хозяин“, лингвист или историк: хозяином диссертации назвал я самого себя»