В его «Истории» изящность, простота
Доказывают нам, без всякого пристрастья,
Необходимость самовластья
И прелести кнута.
Со временем отношение Пушкина к труду Карамзина изменилось. Фактически он стал преемником историографа, продолжил работу практически на том месте, где остановился Николай Михайлович. Драму «Борис Годунов», написанную в ссылке в Михайловском в 1825 году, он посвятил памяти Карамзина, а уже впоследствии наследовал изысканиям историографа, приступив летом 1831 года к написанию научной «Истории Петра I». Критическое отношение к Петру сближало Пушкина и Карамзина. Карамзин собирался закончить свою историю царствованием первых Романовых, но не успел исполнить замысла, доведя изложение до главы «Междоцарствие 1611–1612». Как полагают исследователи, смерть Карамзина во многом объяснялась его потрясением, вызванным другим «междоцарствием», свидетелем которого ему суждено было стать за полгода до кончины.
Зима 1825: Петербург — Москва — Чухлома
14 декабря 1825 года вошло в историю России как начало борьбы революционеров против государственного строя. Свет и тени, сумерки и отблески этого короткого зимнего дня долгие годы будут вдохновлять всех противников русского традиционного миропорядка на новые выступления и жертвы, пока в роковом феврале 1917 года трагедия очередной смуты окончательно не обрушит существовавшую веками российскую монархическую государственность.
Клятвы на алтаре борцов с самодержавием приносили последователи декабристов — радикалы всякого рода и либералы-оппозиционеры. Они становились апологетами разрушения и ниспровержения основ государства. Или, как писал Ленин в отношении революционеров из разных сословий, они, таким образом, прокладывали этапы освободительного движения в России.
Свобода и разрушение.
Так утверждалась одна новая традиция взамен и вопреки прежней, старой. Одна вместо другой. Традиция разрушения и ниспровержения против традиции охранения государства. Что оставлять от прошлого, а от чего отказываться? Что есть созидание? И почему развитие вдруг оборачивается бездумным отрицанием всего предшествующего опыта? На все эти вопросы каждое поколение пытается дать собственные ответы, но при этом история, как заметил В. О. Ключевский, ничему не учит, а только наказывает за незнание уроков.
Восстание 14 декабря последователи Карамзина называли «вооруженной критикой» на его «Историю государства Российского». И, как считал Юрий Михайлович Лотман, его сломило[56]. Сам Карамзин после событий 14 декабря признавался: «Я, мирный историограф, алкал пушечного грома, будучи уверен, что не было иного способа прекратить мятеж»