Уже выпили по паре рюмок, в смысле взрослые и тут Мишка, чёрт бы его подрал, как-то дёрнулся за столом неудачно и опрокинул на пол бутылку с самогонкой. Бросились поднимать и в добавок, и бутылку с водкой уронили. Ещё полгода назад Павел Александрович выпорол бы пацана, и Вовке бы досталось за компанию, но тут мать с Вовкой у него на руках повисли и назад на лавку усадили.
– Не специально же. Хотел тёте Фросе хлеб передать, она потянулась, – вступился за брата Вовка.
– Пух, Пух, – попыхтел чемпион города по борьбе, – А что теперь за праздник без спиртного?
– Вова, сынок, ты сходи к тётке Матрёне, возьми у неё литр самогонки, – сунула деньги и банку мать Вовке.
Вовка быстро встал и начал одеваться, и тут в коридор все высыпали и стали советы давать, как узнать хороший самогон или плохой. Вовка натянул ватник старенький, а дядя Петя и говорит:
– Здоровый парень вымахал. Жених уже, правда, Оля? – Дочь кивнула и засмеялась своим низким грудным голосом. Тоже выпила немного. А дядя Петя продолжил. – И не идёт тебя эта обдергайка. Слушай, племяш, нам тут новые шинели выдали, а старая у меня ещё вполне. Ты забеги завтра, я её тебя и отдам. Швею найдёте, перелицуете и пальтишко себе спроворишь. Будет у тебя красивое чёрное пальто.
Так и сделали. Сходил вечером Фомин к дяде Пете и получил шинель со споротыми пуговицами и в нагрузку ещё и шапку цигейковую, почти новую. Дома отдал матери. Та подёргала, проверяя, не сгнила ли ткань, вывернула и посмотрела внутреннюю сторону.
– Вполне целая, чуть выгорела с лицевой стороны, но внутренняя сторона нормальная – чёрная. Хорошая вещь. Замечательное пальто будет. Собирайся Вовка, пойдём к Светке. То есть к тёте Свете. Она по-божески возьмёт. Я ей кое-чем помогла летом по работе. Должна добро помнить.
Стемнело уже. Часов семь вечера. Оказалось, не далеко. Фомин эту женщину видел один раз, на седьмого ноября на демонстрации, она шла вместе с Фомиными, пела под гармонь частушки задорно, не отказывалась от рюмочки, что из-под полы наливал Павел Александрович. Вообще, весёлая женщина.
Постучали, там что-то прокричали за дверью, и через минуту где-то, появилась эта самая Светка. В халатике и без шапки, оказалось, что и не тётка совсем. Нет, не дядька, но для семидесяти лет Фёдора Челенкова так просто девочка. Лет двадцать пять.
– Ой, да вы с женихом. Здрасьте, меня Света зовут. – Протянула, улыбаясь, руку Вовке. – Свататься пришёл?
– Прекрати Светка, – Мать даже пальцем ей погрозила, – вот, пришли как договаривались, мерку снять и шинелку принесли.