– Вова, ты чего на стул смотришь? Купить хочешь? Он дорогой, – тронула его за плечо Света.
Размечтался. А если… Нет. А вот если … А вот это попробуйте.
– Вова, что с тобой?
– Сколько говоришь, стул стоит?
– Сто пятьдесят семь рублей.
– Ого. Ты скоро.
– Да, сейчас уже закрываться будем. Ты меня на улице подожди.
Фомин вышел на свежий воздух и лёгкий морозец и мысли чуть прояснило, как там у Ильфа и Петрова про бриллиантовый дым? «Бриллиантовый дым держался под потолком» и что-то там про прыгающие жемчужины.
В Москве ведь тоже клад нашли незадолго до его переноса в это тело, делали раскопки в старом Гостином дворе и нашли два больших кувшина полных серебряных монет. Что-то около ста тысяч серебряных чешуек семнадцатого века, да ещё сколько-то талеров и серебряная посуда. Уже точно Челенков не помнит, но больше сотни килограмм серебра. Стоит прогуляться там и посмотреть, как это выглядит в 1948 году. От их общежития всего с километр. Только там ведь при сносе старых домов нашли в подклети, так, что, скорее всего, этот клад сейчас недоступен. Никто сносить Гостиный двор не даст. Тогда на самом деле только Ленинград остаётся. Но прогуляться и посмотреть стоит.
– Всё, Вова пошли, – вывела его из задумчивости девушка. – нам туда, – и они потянула его вдоль улицы.
Поехали на дачу
Там солнце греет жарче
И все от счастья плачут
Поехали на дачу
Поехали на дачу
Пораньше, не иначе
И станет жить чуть слаще
Поехали на дачу
Натали
Света была в районе метра шестидесяти. Схватилась за локоть, выставленный Фоминым, и почти повисла на нём. Спускались под небольшим уклоном. Впереди была накатанная ледовая дорожка, и девушка бросила Вовку на произвол судьбы, и чуть разбежавшись, на валенках, покатилась по льду. Упала в конце и весело засмеялась, зазвенела колокольчиками. Беда.
Дорожки такие до её дома ещё несколько раз попадались, и каждый раз Света бежала прокатиться и почти каждый раз падала, Вовка бросался поднимать, в последний раз она специально дёрнула его на себя, и Фомин бухнулся сверху, припечатав хрупкое создание к тротуару. Света только пискнула. Их лица находились рядом совсем, и так, и тянуло попробовать на вкус чуть розовые, без следов помады, губки.
– Молодые люди, тут ведь дети ходят! – проскрежетало над ними.
Встали, отряхиваясь, аж, подскочили. Ни каких детей рядом не было, стояла женщина в белом полушубке и укоризненно качала головой. Прохожие были, но далеко и детей среди них не наблюдалось. «Облико морале».
Дом Светы находился как бы внутри двора из более высоких домов и даже не двора, чуть ли не парка. Высокие липы и берёзы. Липу с другим деревом зимой не спутаешь, она, словно, забыла сбросить свои цимозные зонтиковидные соцветия. Или свиристелей ждёт, чтобы рассеять деток по окрестностям.