– Спасибо.
– Потом скажешь… Когда оформим. Я пообщался с людьми. Вайлштейн Исаак Аронович – заместитель начальника Управления Промышленного Снабжения нашего комитета по Делам Физической Культуры и Спорта при Совете Министров СССР … Опять цени! Так вот, Исаак Аронович с лётчиками по твоему совету договорился. Месяца три и готово будет.
– Смеётесь? – не понял Вовка.
– Чего смеёмся? – пьяно сфокусировал глаза на Вовкином носу.
– Ровно через месяц чемпионат закончится. И чехи… – мать пере-мать, чуть не проговорился, что в конце февраля после олимпиады чехи приедут нас учить играть в хоккей, – И чихать тогда на всю амуницию.
– Правда, Николай Николаевич, что-то затупил и я. Двенадцать комплектов через три месяца, летом, когда она уже ни кому на хрен не нужна, не в футбол же в ней играть, – Аполлонов пресёк попытку Вовки встать и сам плюхнулся рядом. Команда столпилась за спиной Романова и тоже осуждающе осуждала. Молчали насуплено. От Якушина уже все знали, что им такую броню сделают, а тут такой облом.
– Пресс-формы…
– А как шестнадцатилетний пацан один сам всё сделал? А у тебя фабрики, бюро всякие, не, не пойдёт так. Через неделю, – Аполлонов показал Романову два пальца, потом мотнул головой, соглашаясь, что мало и ещё пятерню к ним присовокупил.
– Товарищ генерал! Вы ставите нереальные сроки. – Вот откуда Гайдай лучшую фразу для «Кавказской пленницы» спёр. «Вы даёте нереальные планы! Это, как его, волюнтаризм!!!».
– Володя! Скажи ему, – генеральский палец угодил в председателя комитета, – за сколько сам сделаешь, если… – Аполлонов, обвёл указующим и наказующим своим перстом нагрудник, – тебе нитки дать.
– Войлок, конский волос, куски ко…
– Херня. За три дня сделаешь?
– Сделаю. Только …
– Слышал, Николай Николаевич, пацан, школьник, за три дня. А у тебя, мать их, кандидаты и производство.
– Ну, – Романов, тоже сел на скамью и оглядел мутноватым взглядом притихшую команду.
– Ну, – поторопил его генерал.
– Двенадцать комплектов? Ну, – почесал затылок, бобриковая шапка свалилась.
– Ну, – все хором.
– А! – махнул рукой. – Приедут завтра в восемь утра мерки снимать. Всё у тебя, может тогда в ресторан, – Романов отстранил рукой сидевшего между ним и генералом Фомина.
– Не, не, Николай Николаевич, ты скажи, что Володе причитается за изобретение?
– Считать надо. Думаю, премия за все пять авторских свидетельств составит около тысячи три – тысячи шесть…тьсот рублей.
– Вы там хорошо посчитайте. Комсомолец вон чего придумал, и в газету его. В «Советский спорт» и «Комсомольскую правду».
– Подумаем.