Вот сегодня в очной встрече с армейцами московские динамовцы могут переместиться на первую строчку, чуть меньше, чем через месяц вторая встреча, именно в ней, скорее всего, и будет определён чемпион страны.
Составители календаря предполагали, что матч будет зрелищным и важным, а потому, чуть сдвинув его из общей сетки, перенесли на воскресенье и на два часа дня двадцать пятого января 1948 года. Крещенские морозы отгремели, уступили место солнечной и чуть морозной погоде. Днём держалось в районе минус пяти градусов, ночью из-за ясной погоды слегка подмораживало. Матч, был не Динамо – ЦДКА, а ЦДКА – Динамо, но из-за того. что с площадками всё плохо, оба матча должны пройти на малом стадионе «Динамо».
Руководство стадиона отреагировало на критику в газете «Советский спорт» и озаботилось доставкой снега на восточную «трибуну» для продолжения тех самых ступенек, что настроили энтузиасты. Они же (энтузиасты) вчера вечером после работы достраивали из снега эту часть трибуны. Пришли люди, отработав на производстве или отсидев уроки в школе, со своими лопатами и часа три кидали, и утрамбовывали снег. Кроме восточной снежной трибуны, руководство «Динамо»? в основном усилиями Аполлонова? навозило снега и на северную часть хоккейного корта. Тут уже днём нагнанные солдатики построили трёхуровневую трибуну. Для себя. На матч пришло пару тысяч солдатиков внутренних войск.
Вовка, который Третьяков, мандражировал. Палец на правой руке почти зажил и ловушку у него никто не отнимет в этот раз, но ведь ему играть предстоит против легендарного Всеволода Боброва. Который один шайб забивает за игру больше, чем все остальные игроки ЦДКА вместе взятые и чуть ли не больше, чем динамовцы забили в этом сезоне. А ведь рядом ещё и Тарасов будет. Тот тоже меньше двух шайб за игру не забивает. Потому и трясся. Вратарь первым переоделся в свою «броню» и выкатился на лёд, размяться. Хотел побыть в одиночестве и успокоиться. Ни того, ни другого не произошло. В одиночестве?! До матча ещё добрых полчаса, а на тех трибунах, что люди сами сделали из снега, уже собралось несколько тысяч человек. Вовка Третьяков замер у борта. Его заметили, народ на трибунах колыхнулся. Несколько человек засвистело, и вся многотысечеглазая масса народа теперь смотрела на него. Скорее всего, половина ещё не видела нового вратаря «Динамо» с его шлемом и сетчатой маской, с огромным блином, в специальных из фанеры и жести, изготовленных щитках. Он резко отличался от тех вратарей в кепках или в лучшем случае в танковых шлемах и щитках, позаимствованных из «русского» хоккея и никак не спасающих, ладно, почти никак не спасающих от попадания летящей со страшной скоростью шайбы. Пока этих вратарей спасало только то, что поднять специально шайбу нападающие в «канадском» хоккее ещё не умели, а если у них это получалось случайно, то шайба летела бабочкой, и удар был не сильный. Исключения случались, поднялась же шайба и сломала ключицу основному вратарю московского «Динамо» Павлу Забелину. Возможно, такая шайба причинит серьёзный ушиб и ему, но кость точно не сломает. На месте, где под кожей прощупывается ключица, находятся наплечники из фанеры и жести, и дополнительно прокладка из войлока. С непривычки всё это чуть сковывало движения, но за пару месяцев, что Вовка носил эту амуницию, он уже сросся с ней, как со второй кожей.