Далее де Менонвилю предстояло добраться до Мексики, но испанцы начали что-то подозревать. «Разве в вашей стране не растут различные растения?» – спрашивали они. Де Менонвиль ответил, что растут, но в Центральной Америке можно найти поистине превосходные образцы. А потом наступило время ожидания: шесть месяцев, в течение которых для нетерпеливого ботаника «время летело на свинцовых крыльях». Затем он избрал новую стратегию, которая, судя по всему, идеально подходила ему по характеру. «Притворяясь, что мною движет переменчивость и непостоянство характера, часто столь несправедливо приписываемое французам, я сделал вид, что меня одолевает скука от долгого пребывания в Гаване». Испанцам, без сомнения, тоже наскучили его галльские вздохи и гарцевания, поэтому, радуясь тому, что их предубеждения получили подтверждение, они помогли Менонвилю получить драгоценную визу в Мексику. Еще больше национализма и стереотипов де Менонвиль встретил в оживленной гавани, когда договаривался о билете. «Хозяин почтово-пассажирского судна просил не меньше ста долларов: требование было непомерным, но рассуждать было бесполезно: его жадность было не сломить. На все мои доводы он отвечал истинно испанской флегмой и хладнокровно сунул в карман мои деньги, ни разу не вынув изо рта сигары».
В Веракрусе, где, кстати, де Менонвилю страшно понравилось ананасовое мороженое, нашелся другой способ добиться желаемого: он буквально влез в испанское нутро. Корень растения халап, оказывающий слабительное действие, был настолько востребован (несмотря на наличие острого перца, который, несомненно, мог произвести аналогичный эффект), что город Джалапа, который снабжал мексиканский мир этим природным лекарством, был назван в его честь. До прибытия де Менонвиля страдающие запорами жители Веракруса приобретали дорогостоящее лекарство в Джалапе, расположенной в ста километрах от города. Молодой ботаник облегчил им жизнь, показав, где поблизости можно отыскать это растение.
Это было не единственное местное средство, которое использовали испанцы. С первых лет после завоевания Центральной Америки они использовали кошениль не только как краситель, краску и косметику, но и как лекарство. Когда Филипп II был болен, ему подавали смесь из жуков и уксуса на серебряной ложке. Врачи накладывали ее на раны, рекомендовали для чистки зубов и, по словам врача Филиппа Франсиско Эрнандеса, использовали ее «для облегчения недугов головы, сердца и желудка». Любопытно, что современная фармацевтическая и пищевая промышленность рассматривают кошениль как безвредный краситель, в то время как на протяжении тысячелетий она ценилась не только за цвет, но и за способность исцелять недуги