«В такие минуты необходимы спокойствие и ясность мысли», — думает Юрген, а вместе с тем чувства его раздваиваются, раздумья становятся пыткой, и он не в состоянии принять решение. Одно Юргену ясно: он любит Марион, хотя любовь эта подверглась серьезному испытанию. Но он любит и Ингрид, хотя скрывает это. Он чувствует себя виноватым. Однако что такое вина, если необходимо принять решение и никто за него этого не сделает?
Наверное, чувство вины — хотя какая там вина! — он унаследовал от матери. Значит, оно врожденное. Ведь не ловелас же он, в конце концов, и никогда им не был. В школе подружек не заводил, хотя некоторые одноклассницы делали ему намеки. Неизъяснимая робость сковывала его. Другие хвастались своими успехами, а он только сжимал губы; кто-то целовался, а он краснел. Но внутренний огонь желания горел в нем ярче, чем в других, глубоко запрятанный под маской безразличия. Может быть, поэтому, чем больше нравилась ему девушка, тем старательнее он это скрывал. И все же одной удалось заглянуть под его маску…
Случилось это во время выпускных экзаменов. Ему еще не исполнилось девятнадцати, а ей уже было двадцать. Она была старшей сестрой его школьного товарища Андре, обладала, судя по всему, горячей кровью, и ей не очень нравилось, что ее муж, монтажник, отсутствовал целыми неделями. Жили они в соседней деревне, и Юрген время от времени навещал их.
Как-то он отправился к Андре на велосипеде, но не застал его. Дома была Линда, красивая, черноволосая.
— Подожду во дворе, — смутился Юрген, однако она была другого мнения:
— Присядь-ка рядом, я тебя не укушу. Ты уже куришь?
— Нет пока…
— Покури со мной за компанию. Я тоже курю, только когда стариков нет дома. Ну как?
Он закашлялся, и Линда начала постукивать его кулачком по спине, но не столько постукивала, сколько поглаживала:
— Ты что, действительно никогда не курил? Может, и не целовался еще?
— О чем ты? Разве об этом спрашивают?
В дверях появился Андре. Она вскочила, рассмеялась и прошла на кухню.
Однажды, уже после экзаменов, он встретил ее на дороге между деревнями. Она внимательно оглядела его:
— Ты отлично загорел. А что так редко показываешься у нас?
— Я думал, Андре уехал на море с вашими родителями.
— Так оно и есть. Но я кое-что припасла для тебя. Как-нибудь заходи. Лучше со стороны сада — калитку я оставлю открытой.
— А что там у тебя?
— Увидишь.
И он пришел к ней. Садовая калитка действительно оказалась открытой.
— Так что ты для меня припасла? — поинтересовался он.
— Вот что! — И она крепко обняла его. — Хочу научить тебя целоваться.