Он на самом деле отступил и поклонился чинно и с достоинством. Зарница стояла ни жива ни мертва. Она все еще не верила, с чем столкнула ее судьба. Наконец не выдержала душевной муки.
— Поведай, Радегаст, кто ты? — вырвалось у нее.
Отрок взмахнул длинными ресницами.
— Как и ты — Даждьбогов внук, — тихо ответил он. Но сказал это так, что Зарница поняла — перед нею стоял действительно внук пресветлого Даждьбога, Солнышка ясного. От осознания этого невольно закружилась голова. Захотелось склониться перед юным Божичем и сдерживало одно — память о том, что этой ночью спали они вместе, бок о бок, как простые люди.
Радегаст почуял ее смущение — по-мальчишески улыбнулся, протянул руку:
— Как звать тебя, поляница?
— Зарницей, — почему-то смутившись, ответила она.
— Зареница, — по-своему повторил отрок. — Благодарствую, Зареница. И прощай!
Он кивком подозвал волка, потрепал его по загривку. Зверь завилял хвостом, норовя лизнуть друга в щеку.
— Да ты что же, уходишь уже? — ахнула девушка. — Куда ж ты пойдешь?
Она запнулась, запоздало вспомнив, с кем говорит. Радегаст сверкнул на нее синими светлыми глазами:
— Здесь всюду мой дом… До темна обернусь.
— А то пойдем к нам на заставу.
Отрок взглянул на своего спутника и кивнул.
До заставы отсюда по роще было не так уж много ходу. Зарница широким по-мужски шагом шагала чуть впереди, судорожно тиская ратовище прихваченного копья. С той поры, как вспомнила про заставу, ее неотвязно преследовала мысль о воеводе. Что скажет Ждан Хорошич на ее самовольную отлучку? Добро, что ничего за ночь не приключилось, а ежели б на чужой земле дружина заночевала? Еще потешаться будут, девкой трусливой задразнят, а то и вовсе воинского пояса лишат! От этой мысли Зарнице становилось не по себе. Коль случится такое, куда она денется? Дома уж за три-то года все позабыли, какова она на лик-то! Не признают!
Роща стояла на холме, сбегая по склонам к Каменке. На противоположном берегу у брода стоял их поселок, а застава чуть ниже по течению. Капище с землянкой ведуна находилось как раз посередине между ними, и Зарница должна была выйти сперва к нему, а там уж свернуть — налево к поселку или направо к заставе.
Деревья раздались, впереди посветлело — и тут Радегаст весь подобрался и тронул девушку за локоть:
— Слышишь?
Зарница остановилась, прислушиваясь, и ноги ее приросли к земле. Там, впереди, со стороны Каменки, слышался шум.
Кричали люди — страшно, в рев; ржали кони, визжали женщины, а надо всем этим рос и высился разноголосый стук мечей и топоров о дерево, перемешанный с топотом и треском огня, — знакомый шум боя.