— Вот растает озеро, и мы их выпустим. Потом придет весна. И полетят наши уточки далеко-далеко на север. И будут там о нас вспоминать.
Алексей где-то уже слышал этот голос. «Анна!» — мелькнуло в сознании.
— А теперь они пусть поедят. — Анна подвинула тарелку. И Алексей в углу увидел диких уток, которые сбились в кучу и пугливо озирались по сторонам.
Алексей кашлянул. Анна оглянулась и встала.
— Алеша?
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Первой опомнилась Анна.
— С Баирмой беда?
— Да нет, — успокоил Алексей. — Нашли мы ее. В село увезли. Ничего страшного. А вы как сюда попали?
— Аюша Базаронович отправил за ребятами присмотреть.
— Дондок где?
— Вторые сутки с коня не слазит. Я уж и за него боюсь.
— А где это уток взяли?
— На озере. Там полынья всю зиму открытой стоит. В ней они и жили. А тут снегом полынью замело. Я их подобрала полуживых. Теперь отошли. А вы раздевайтесь.
— Спасибо.
Алексей снял пальто, поежился и протянул руки к печке. Анна отвела девочек в другую комнату, дала им игрушки и вернулась. Кинула понимающий взгляд на руки Алексея и включила газовую плиту.
— Я сейчас быстро чаю согрею.
— Это как раз то, что надо. Насквозь пробрало. Лицо так морозом свело, губы не шевелятся.
— Отвыкли от наших морозов.
— Хоть и не отвык, но пусть бы привыкал к ним медведь.
Алексей присел на маленькую скамеечку возле печки. Анна собирала на стол. Нарезала холодного мяса. Наложила в блюдце густой сметаны. Алексей следил за ней. Анна за эти годы почти не изменилась. Только вот движения стали плавней. Анна перехватила взгляд Алексея.
— Что так смотрите?
— Какой-то сплошной сон: и пурга, и Баирма, и вы.
— Ничего, проснетесь. Садитесь.
Анна наполнила рюмки, села напротив Алексея и посмотрела ему в глаза.
— У бурят поверие есть: спасенная птица обязательно в дом счастье принесет.
— Тогда выпьем за ваших птиц, — поднял рюмку Алексей.
— А за ваших?
Алексей немного подумал.
— Можно и за моих. Только унесло их куда-то лихим ветром. Но мы их разыщем. За птиц…
Алексей выпил и стал есть. Анна смотрела на него.
— Я думала, мы больше никогда не увидимся.
— Это, пожалуй, было бы хорошо.
— Вот как? — подняла взгляд Анна. В сумерках ее глаза были темными, с блеском. — Вы довольны всем?
— А на что обижаться? Жизнь меня ничем не обошла.
Анна наполнила рюмку Алексея.
— Выпейте еще, скорей согреетесь.
— Спасибо.
Анна поправила волосы.
— Странно как-то все. Расстались в рябиновую ночь, в пургу встретились.
— Что поделаешь, видно, не в спокойный час родились.
Анна посмотрела сквозь рюмку на вино.
— Как-то по-чудному устроена жизнь. Когда-то звали с собой, не поехала, потом бы пешком к вам прибежала, да поздно было.