Таким образом, кампания испанцев 1488 года была направлена на захват городов, предназначенных для передачи Боабдилю в обмен на Гранаду. Когда в 1489 году Баса наконец пала, Эль Загаль сдался Фердинанду и Изабелле, предпочитая стать подданным христиан, а не своего ненавистного племянника. Именно в этот момент Боабдиль, никогда не испытывавший удовлетворения от своего выбора, разорвал соглашение с Католическими королями и объявил о своем решении драться за остатки своего эмирата, представлявшие собой не многим более самого города Гранада. Этот последний акт предательства послужил стимулом для Фердинанда и Изабеллы раз и навсегда покончить с эмиратом Насридов. Весной 1490 года их армия расположилась лагерем под стенами Гранады и в течение следующих месяцев тщательно подготовилась к осаде и штурму. На месте лагеря был построен город, спроектированный в форме решетки и названный Санта-Фе. По мере того как приготовления уверенно двигались вперед, лагерь мавров все больше впадал в уныние, а вместе с ним все сильнее становилось чувство, что достойная сдача лучше военного поражения. В результате в октябре 1491 года начались переговоры. К концу ноября условия были согласованы, и 2 января 1492 года Гранада сдалась. Боабдиль сам передал Фердинанду ключи от Альгамбры, и над самой высокой башней водрузили крест и королевский штандарт.
Условия сдачи были исключительно либеральными. Маврам позволили сохранить свое оружие и собственность и гарантировали право блюсти свои законы и обычаи, исповедовать свою религию и носить свою одежду. Они могли продолжать управлять своими магистратами на местах и платить испанцам столько, сколько платили своим эмирам. Эти условия напоминали те, которые предшественники Фердинанда устанавливали в прежние времена для мавров Валенсии, и нет никаких оснований считать, что он намеревался их нарушать. Положение завоевателей оставалось неустойчивым, и было бы абсурдом восстанавливать против себя население, которое даже приветствовало смену хозяев, положивших конец анархии, царившей в эмирате Насридов в предшествующие десятилетия. Таким образом, неудивительно, что первые годы нового режима характеризовались умеренностью со стороны короны, по-прежнему озабоченной в первую очередь соображениями военной безопасности.
В действительности корона получила от этой победы на удивление мало. По условиям сдачи вакуф – доходы от определенного вида собственности, традиционно отчисляемые на религиозные и благотворительные цели, – продолжал администрироваться религиозными властями мавров, в то время как налоги, традиционно предназначенные на содержание двора эмира, передавались Боабдилю, которому отдали в управление земли в местности Альпухаррас. Так что единственное, что отходило короне, – это земли, принадлежавшие эмирату. Но некоторые из этих земель были разорены наступавшими христианскими армиями, а многие другие утрачены эмиратом Насридов еще раньше, так что выигрыш королей при обмене оказался незначительным. Для выяснения того, на каких основаниях была получена отчужденная собственность, организовали специальную комиссию, но и христианская, и мавританская знать одновременно плели интриги, чтобы парализовать ее работу. Королевский декрет, согласно которому ни одно частное лицо не должно было получить в завоеванном эмирате собственность больше, чем на 200 000 мараведи, систематически нарушался, вследствие чего чиновники самой короны и горстка дворян – в том числе Гонсало де Кордова и граф Тендилья – смогли получить огромные поместья, тогда как в собственность королей было передано лишь небольшое количество земель.