.
Речь идет еще об одном весьма своеобразном пушкинском рисунке, имеющем разные наименования. Это один из так называемых «травестированных» автопортретов. М.Д. Беляев назвал его «придворным арапом», Н.О. Лернер и А.М. Эфрос – «дворцовым скороходом». Этой последней дефиниции придерживается и автор каталога, куда рисунок занесен под № 28[575]. Со своей стороны, Б.В. Томашевский и Т.Г. Цявловская считают его воображаемым портретом А.П. Ганнибала. Рисунок расположен в черновиках II главы «Евгения Онегина» и датируется концом октября – декабрем 1823 года (М.А. Цявловский более категоричен: между 4 ноября и 8 декабря)[576].
Автопортрет, следовательно, выполнен в Одессе. И очень возможно, под влиянием каждодневных встреч Пушкина с новым другом и неразлучным компаньоном Морали («мавром Али»). («Одежда его состояла из красной рубахи, поверх которой набрасывалась красная суконная куртка, роскошно вышитая золотом. Короткие шаровары были подвязаны богатою турецкою шалью, служившей поясом…»)[577].
Выразительностью и экзотичностью пушкинский «придворный арап» пленил кинематографистов – Андрей Хржановский выбрал его в качестве «гида-чичероне» для своего блестящего цикла мультипликационных фильмов по мотивам рисунков Пушкина «Любимое мое время» (1977–1982 гг.).
К числу пушкинских «арапских» самоизображений И.Л.Фейнберг относил и так называемый «большой» автопортрет из альбома Ел. Ушаковой, датируемый 1829 годом. «Большой автопортрет Пушкина – вот лучшее доказательство, что Арап, прадед поэта, был абиссинец, а не негр, – писал ученый. – Для ответа на этот вопрос Анучин обратился и к автопортретам Пушкина, но не обратил должного внимания на этот большой автопортрет…»[578]
«Арапские» автопортреты Пушкина составляют целую графическую сюиту. Эти рисунки поэта относятся сразу к двум категориям (если пользоваться классификацией Т.Г.Цявловской) – они и автопортреты, и «автоиллюстрации», поскольку некоторые из них посвящены герою романа «Арап Петра Великого»[579].
«Арапская рожа нашего дедушки»
…Портреты Ганнибала мало схожи
С оригиналом – только смуглость кожи,
Но живость черт, огонь, сокрытый в нем,
Но острый ум – не вышли ни в одном.
Д.Самойлов. «Сон о Ганнибале»
Пушкинские рисунки послужили точкой отсчета для многих профессиональных художников, иллюстрировавших его творения. Превосходно уловил ритм рисунков Пушкина, их «линию» и психологизм Н.В.Кузьмин в своем знаменитом «онегинском» цикле. Ему же принадлежат и выразительные «картинки» к «Арапу Петра Великого», например, шаржированный портрет Петра I с трубкой в зубах