.
От пушкинской «автоиллюстрации», несомненно, отталкивался и ленинградский художник Энгель Насибулин, автор подробных рисованных комментариев к роману о царском арапе (листы хранятся в Государственном музее А.С. Пушкина в Москве). Эту творческую перекличку отметили искусствоведы. Валентин Курбатов в статье «очарованный резец», посвященной творчеству Э.Насибулина, пишет: «…Пристальный зритель скоро вычитывал, что портрет арапа художник лепил с пушкинской маски – деда по внуку[581]. Я не нахожу, что это повод к укору, скорее, напротив, – свидетельство внимания. Если мы поглядим сейчас фотографии пушкинских внуков и правнуков, мы тотчас убедимся во внешней устойчивости, в мгновенной узнаваемости – так прочен портретный код ибрагимовской крови. Повернув зеркало вспять, художник увидел лицо человека, сохранившиеся портреты которого так противоречат друг другу»[582].
В замечаниях критика есть два очень верных наблюдения, на которых хочется особо остановиться. Во-первых, счастливо найденное определение «портретный код ибрагимовской крови» (портретный как генетический!). Об этой «сильной» арапской крови, как мы убедились, много писали самые разные авторы. Еще один пример: в блокадном дневнике В.М. Инбер «Почти три года» есть такая запись: «17 сентября. Пришла ко мне родственница Пушкина (ее бабушка – двоюродная сестра Александра Сергеевича)[583]. Сама она вылитая Ганнибал: черные вьющиеся волосы, арапские глаза, толстоватые губы, которые при улыбке складываются совсем необычно. Какая крепкая кровь!»[584]
Во-вторых, замечание о противоречивости портретов Ганнибала. В самом деле, полного представления о наружности пушкинского прадеда мы не имеем, а это, кроме всего прочего, затрудняет определение его этнической принадлежности. Существовали ли прижизненные изображения А.П. Ганнибала? По всей вероятности, да. Причем выполненные не только в зрелом и пожилом возрасте (официальные портреты заслуженного генерала), но и в более юном, еще при жизни Петра I и даже по его прямому указанию. Есть сведения о нескольких таких портретах. Известно, например, что в 1717 году в Амстердаме Петр I заказал мастеру Иоганну Кальму «восковую персону» Арапа для своей кунсткамеры[585]. И.Л. Фейнберг полагал, что могли сохраниться рисунки с «персоны» (сама скульптура погибла – растаяла! – во время пожара)[586]. В архиве И.Л. Фейнберга сохранились гранки неопубликованной книги Э. Гарда о потомках поэта (1934 г.), где сообщалось, что в семье О.С.Павлищевой имелась ценная реликвия – старинная черепаховая табакерка с миниатюрным портретом А.П. Ганнибала. Существовал и перстень работы Петра I, выточенный им из слоновой кости, с изображением своей головы, белой, и черной головы Арапа