«Прими собранье пестрых глав»
От автора
Пушкин в Италии никогда не был. Сей бесспорный факт, казалось бы, должен с ходу перечеркнуть весь замысел этой книги. Раз не был, то и разговаривать не о чем. Правда, кое-какие познания об Италии у нашего классика были, это отрицать трудно, но весьма поверхностные, утверждают некоторые эксперты. Так, например, один петербургский исследователь уверенно заявляет в новейшей статье: «…Пушкин не дает развернутых характеристик итальянских писателей, ни их произведений, о его отношении к ним приходится судить по косвенным данным, часто с большой приблизительностью. Выбор имен, связанных с творчеством Пушкина, либо хрестоматиен, либо обусловлен сиюминутной литературной или музыкальной популярностью. Между тем, в отечественном и зарубежном пушкиноведении ХХ века сложился устойчивый комплекс представлений об особенной любви Пушкина к итальянской литературе и углубленном знакомстве с ней. Творческое и личностное прикосновение поэта к итальянской теме, давшее ряд ярких образов, оказало и продолжает оказывать воздействие на исследователей его творчества, которые зачастую необоснованно переносят собственную осведомленность в тех или иных вопросах истории итальянского искусства, общества и словесности на самого Пушкина»[644]
В мои намерения как раз и входит: опровергнуть это мнение и показать удивительную прочность и гармоничность видимых и невидимых нитей, связавших великого русского поэта с «прекрасным далёко», с Италией, страной, представлявшейся ему заповедным краем-творчества и свободы, а значит, и свободы творчества.
Как подчеркнул другой современный исследователь, «начавшаяся еще в юности связь с Италией прошла через всю жизнь создателя “Руслана” и “Онегина”. С годами она окрепла, а затем стала частью его самого, в значительной мере предопределив некоторые существенные черты того огромного, всемирно-исторического и во многом еще неразгаданного явления, которое мы именуем теперь: творчество Пушкина»