). Здесь Пушкин имеет в виду поэму Витторио Альфьери «Мирра». Тема эта Пушкина весьма интересовала: он затрагивал ее в разных сочетаниях – Алеко и Земфира, король Филипп и Изабелла. Добавим в этот список и историю венецианского дожа.
В процитированных выше пушкинских венецианских строках упомянут конкретный исторический персонаж. Пушкин знал об истории старого дожа, женившегося на своей юной племяннице, по драме Байрона «Марино Фальеро» (1820). Английский поэт в свою очередь почерпнул свои сведения из венецианских хроник, где было описано правление дожа Марино Фальери (1280–1355). В трагической фигуре байроновского героя «таилось нечто, грозившее великой катастрофой». Этой же драме была посвящены произведения двух других пушкинских современников: картина немецкого художника-романтика Карла Вильгельма Кольбе-младшего (1781–1853) «Дож и догаресса» и одноименная новелла его соотечественника Эрнста Теодора Амадея Гофмана (1776–1822), вошедшая в собрание рассказов и сказок «Серапионовы братья» (1817).
В «Евгении Онегине» содержится еще одно не менее знаменитое пушкинское обращение к Италии:
Адриатические волны,
О Брента! нет, увижу вас,
И, вдохновенья снова полный,
Услышу ваш волшебный глас!
Он свят для внуков Аполлона;
По гордой лире Альбиона
Он мне знаком, он мне родной.
Ночей Италии златой
Я негой наслажусь на воле
С венецианкою младой,
То говорливой, то немой,
Плывя в таинственной гондоле… (III, 96)
Здесь Пушкин сам недвусмысленно указывает источник своей «венецианской строфы»: «гордая лира Альбиона», то есть Джордж Байрон, и следует за его IV песней «Паломничества Чайлд Гарольда»:
…gently flows
The deeh-dyed Brenta, where thieir hues instil
The odorous purple of a new born rose,
Which streams upon her stream, and glass’d within it glows…
(…нежно струится / Темно окрашенная Брента, в цвета которой вливается по капле / Благоухающий пурпур распустившейся розы, / Что плывет по ее течению и отражает в ней свои румянцы.)
В кругу схожих образов Брента упоминается и в стихотворениях одного из друзей Пушкина «слепого певца» И.И. Козлова «Венецианская ночь» (1824) и «К Италии» (1825). В первом из них сказано:
Ночь весенняя дышала
Светло-южною красой;
Тихо Брента протекала
Серебримая луной;
Отражен волной огнистой
Блеск прозрачных облаков…
Именно это стихотворение Ивана Козлова на мотив венецианской баркаролы «Benedetta sia la madre» («Матерь благословенная») пела в Михайловском летом 1825 года Анна Петровна Керн. (Пушкин сообщил об этом П.А. Плетнёву: «Скажи от меня Козлову, что недавно посетила наш край одна прелесть, которая небесно поет его Венецианскую ночь на голос гондольерского речитатива – я обещал известить о том милого, вдохновенного слепца».) Позднее Михаил Глинка написал на эти слова знаменитый романс-фантазию «Венецианская ночь», причем сделал это в Италии (в Милане) и при жизни Пушкина (в 1832 году).