.
На улице Сан Клаудио у площади Сан-Сильвестро сохранилась квартира, где размещалась мастерская Карла Павловича Брюллова, там была написана знаменитая картина «Последний день Помпеи» и сейчас тоже установлена мемориальная доска. Впрочем, как и у Гоголя, у Брюллова было несколько римских адресов: он жил на площади Четырех фонтанов. Отношения Пушкина с Брюлловым – отдельная тема. Здесь замечу только, что среди пушкинистов бытует легенда о сувенире из Вечного города, привезенном художником поэту в 1836 году. Этим подарком предположительно была гравюра, изображавшая скульптуру Микеланджело «Моисей», установленную в римском Петроверигском храме (San Pietro in vincoli). Лист долго хранился среди книг пушкинской библиотеки на Мойке, а потом, увы, бесследно исчез. Выбор Брюллова не случаен: Моисей, изваянный Микеланджело, – одно из самых великих творений флорентийского гения. Есть восхищенная запись Джорджо Вазари: «…Со статуей этой не может сравниться ни одна из современных работ… Рукой он держит ниспадающую прядями длинную бороду, выполненную из мрамора так, что волоски, представляющие собой трудность в скульптуре, тончайшим образом изображены пушистыми, мягкими и расчесанными, будто совершилось невозможное и резец стал кистью… не говоря уже о том, как прорезана и отделана одежда… и до какой красоты и совершенства доведены руки с мышцами и кисти рук с их костями и жилами и точно также ноги… да и настолько закончено его творение, что Моисея еще больше, чем раньше, можно назвать другом Господа, пожелавшего руками Микеланджело… воссоздать его тело и приготовить к воскресению из мертвых»[697]. Пушкин не мог не оценить римский подарок друга.
Италия стала второй родиной Карла Брюллова, его пребывание на Апеннинах делится на два периода: 1823–1835 и 1850–1852 годы. Они были отмечены вдохновенным трудом и прекрасными свершениями. «Правда, Рим начинает мне казаться моим отечеством», – замечает Брюллов в одном из писем родителям. До сих пор многие творения русского живописца украшают здешние музеи и частные коллекции: они выставлены в галерее нового искусства во Флоренции, в миланской галерее «Вилла реале», в Демидовском музее на острове Эльба, в собрании Титтони в Риме. В Царских вратах русской православной церкви на улице Палестро хорошо видны шесть медальонов на меди, диаметром около 35 см каждый, выполненные Брюлловым. Не случайно П.А. Вяземский восклицал: «Жуковский наш Торквато… наш Тициан – Брюллов!». Достигнуто принципиальное соглашение с итальянской стороной о том, что картина «Последний день Помпеи» может быть выставлена в одном из залов римского Капитолийского музея. Репродукции с этой картины до сих пор служат лучшей иллюстрацией помпейской трагедии