.
Впрочем, боккаччиевские мотивы свойственны не только проанализированному отрывку. Руф Хлодовский заметил: «В декабрьские дни 1825 года вдохновенно, свободно и весело создавая «Графа Нулина», Пушкин вспоминал не только о «Лукреции» Шекспира, но и о «Декамероне» Джованни Боккаччо»[761].
Люди пушкинского круга прекрасно понимали условия такого рода игры. Говоря в своих записных книжках (1818–1848) о «Декамероне», П.А. Вяземский не забывает отметить «противоположность бедственной эпохи», в которую Боккаччо переносит свой рассказ, с игривым вымыслом самих сказок: «“Граф Нулин” – сказка Боккаччо ХIХ века». В.К. Кюхельбекер составил «Русский Декамерон 1831 года», в издании которого в 1836 году Пушкин, вероятно, принимал участие.
Имя другого итальянского классика эпохи Возрождения Лудовико Ариосто (1474–1533) тоже было у Пушкина на слуху. Поэта восхищали «шалости Ариоста». Еще в Лицее Пушкин высоко оценил шутливую сказочную поэму (см. «Городок»). Свои собственные, весьма фривольные стихи из Песни четвертой «Руслана и Людмилы» (1820), не включенные им во второе издание поэмы (1828) по соображениям нравственности, Пушкин в «Опровержениях на критики» (1830) называет: «очень, очень смягченное подражание Ариосту»[762]. Он также предпринял свободное переложение нескольких октав из самого знаменитого произведения Ариосто «Orlando furioso» («Неистовый Роланд»).
Исследователи (В.В. Набоков и Ю.М. Лотман) обнаружили еще одну завуалированную пушкинскую цитату из Ариосто: в шестой главе «Евгения Онегина»: «…тревожит / Ее ревнивая тоска, / Как будто хладная рука / Ей сердце жмет…», что перекликается с упомянутым переводом из Orlando furioso:
И нестерпимая тоска,
Как бы холодная рука,
Сжимает сердце в нем ужасно… (III, 17)
Это примерно соответствует тексту Ариосто (песнь ХХIII, октава СХI, 6): Stringersi il cor sentita con fredda mano... (Чувствовал, как сжимается сердце холодной рукой…)[763].
Перевод Пушкина близок к оригиналу, однако он не сохранил строфику итальянской поэмы, написанной октавами. Позднее поэт использовал такую строфу в «Домике в Коломне» (1830). При работе над переводом Пушкин, помимо итальянского оригинала, имел возможность использовать анонимный перевод поэмы Ариосто на русский язык (1791–1793) и прозаический перевод двух глав их этой поэмы, сделанный Батюшковым и опубликованный в «Вестнике Европы» в 1817 году[764].
В «Table-talk» обращает на себя внимание многозначительная цитата из крупнейшего политического мыслителя средневековой Италии «бессмертного флорентийца