«Берег дальный». Из зарубежной Пушкинианы (Букалов) - страница 256

Тассо умер в тот день (10 апреля 1595 года), когда его, подобно Петрарке, должны были венчать на Капитолии лавровым венком. На могиле была установлена мраморная плита с латинской надписью:

«Торквато Тассо кости здесь лежат, и чтоб ты, путник, не остался в неведении об этом, братья этой церкви плиту положили». В ХIХ веке захоронение было переделано по воле папы Пия IХ. Отец Георгий Чистяков, чуткий филолог-библеист, писатель и священник, очень точно очертил место Тассо в поэтическом пространстве: “Sublime poeta e epico solo” (“возвышенный поэт и единственный поэт эпический”), как назвал Тассо Витторио Альфьери, был всего лишь на двадцать лет старше Шекспира и Галилея, он застал старика Микеланджело и сам умер за пять лет до того, как Шекспиром был поставлен Гамлет, а Сервантесом издан первый том “Дон-Кихота”. В эти годы уже не только Средневековье, но и Возрождение стремительно уходило в прошлое»[770]. В заметках на полях 2-й части «Опытов в стихах и прозе» К.Н. Батюшкова (не ранее 1830 года) Пушкин, критикуя элегию Батюшкова «Умирающий Тасс» и упрекая поэта в вялости главного героя, возражает, что Тассо, напротив, «дышал любовью и всеми страстями». По остроумному замечанию Пушкина, «это – умирающий Василий Львович, а не Торквато» (ХII, 257). Трагизм ситуации заключался в том, что и сам Батюшков, как и итальянский поэт, был поражен психическим расстройством, сведшим его в могилу. И еще одно интересное упоминание. В этих же заметках Пушкин, на полях стихотворения Батюшкова «Мечта», пишет: «Подражание Ломоносову и Torrismondo». Имеется в виду сокращенное название трагедии Торквато Тассо «Re Torrismondo» («Король Торизмунд»), в стихах, в пяти актах, написанной в 1587 году в Мантуе. «Поэма, воспевающая несчастливую человеческую судьбу», – так названа эта пьеса Тассо в современной итальянской Универсальной энциклопедии «Rizzoli – Larousse»[771].

«Нежный Тасс» присутствует в творчестве Пушкина не только сам по себе: главный персонаж поэмы «Освобожденный Иерусалим» Армида стала и для него символом женской красоты и обольстительности. Вот пример из второй песни «Руслана и Людмилы»:

Благодаря своей ослепительной красоте, колдовским чарам и обходительности героиня Тассо легко покоряла самые стойкие сердца. В зачарованных садах ее дворца люди теряли голову и чувство времени. Армида упоминается у Пушкина и в первой главе «Евгения Онегина», в стихотворениях «Ел. Н. Ушаковой», «К вельможе», «Осень».