. Подмечена также определенная связь содержания стихотворения Пушкина «Наполеон» и оценок, содержащихся в оде Алессандро Мандзони «Пятое мая»
[796]. Не случайно Пушкин включил Мандзони в список чтения Онегина, наряду с Руссо, мадам де Сталь, Тиссо и другими европейскими авторами («ЕО», глава VIII). Среди пушкинских рукописей сохранилась пространная выписка из трактата Мадзони «Osservazioni sulla morale cattolica» («Заметки о католической морали»): «Но кто чистосердечно ищет истину, должен, вместо того, чтобы пугаться смешного, – сделать предметом своего исследования самое смешное»
[797].
Через Д. Фикельмон Пушкин брал у секретаря австрийской миссии в Петербурге итальянца графа Луиджи Литта том произведений Мандзони. В библиотеке самого Пушкина сохранилось парижское 1834 года издание упомянутых «Заметок о католической морали»[798].
Отметим, что интерес был обоюдным. Тот же Соболевский сообщает 20 февраля 1832 года С.П. Шевырёву из Милана: «Вчера познакомился с Manzoni… желает узнать кое-что о Русской литературе; называл мне Пушкина и Козлова…»[799].
В новейшем юбилейном сборнике «Пушкин и Италия», опубликованном московской Библиотекой иностранной литературы, его составитель В.Т. Данченко справедливо заметил: «Многогранность Пушкина вполне сказалась в его восприятии Италии – оно могло быть легкомысленным и даже фривольным, пример чему – случай с Ариосто; могло быть глубоким и постоянным – достаточно вспомнить его отношение к Данте; могло быть поверхностным, свидетельствующим не более чем о знании какого-то автора и сюжета; но бывали моменты, когда появление той или иной книги, ныне забытой, находило в Пушкине отклик неподдельно серьезный и обостренно личный»[800].
Так произошло, в частности, с его отношением к итальянскому современнику, писателю Сильвио П е л л и к о (1789–1854). Философ, публицист автор трагедии «Франческа да Римини» (1815), переведенной Байроном, и трактата «Об обязанностях человека» (Dei doveri degli uomini), Пеллико был участником движения карбонариев, выступал против австрийской оккупации Италии, за что был приговорен к смертной казни, в последний момент замененной на 15-летнее тюремное заключению, 10 лет провел он в заточении в крепости Шпильберг, в Моравии. По освобождении он написал автобиографические записки «Мои темницы» (Le mie prigioni, 1832), принесшие ему европейскую литературную славу. Пушкин удивлялся: «Сильвио Пеллико десять лет провел в разных темницах и, получа свободу, издал свои записки. Изумление было всеобщее: ждали жалоб, напитанных горечью, – и прочли умилительные размышления, исполненные ясного спокойствия, любви и доброжелательства». (1836;