Проехать до Парижа по шоссейным (суглинисто-щебнистым) дорогам им предстояло 1200 км — нелегкое испытание, честно говоря. Сам Городецкий предпочел бы ехать туда в спальном вагоне, но чего не сделаешь за компанию… Триумвират (Саша, Макс и Агата) решил разбить этот путь на три отрезка: Прага-Пльзень-Нюрнберг-Вюрцбург (ночевка в отеле), затем Вюрцбург-Мангейм-Саарбрюккен-Люксембург (ночевка и культурный отдых) и Люксембург-Реймс-Париж. И вот автомобили выкатили из ворот пражского дворца Ауэршпергов (Коловрат, конечно, впереди) и двинулась по тому же Уезду в сторону Пльзеня. Уже через час Максим убедился в преимуществе своего лимузина перед Сашиной вуатюреткой: неровности шоссе ее часто потряхивали, в то время как улучшенные рессоры и гидравлические амортизаторы лимузина их практически игнорировали. Не мешала и пыль, клубящаяся из-под колес вуатюретки — резиновая окантовка стекол обеспечивала герметизацию надежно. А когда на одном из перевалов над шоссе повисла дождевая тучка, исправно заработали дворники и очистили лобовое стекло от брызг и грязи.
Через три часа путешественники прибыли в Пльзень. Чумазая Агата, увидев чистеньких пассажиров Городецкого, вновь взвыла, но поглядев на невозмутимого Коловрата, опять утихла. Впрочем, именно она потребовала остановиться на второй фрюштюк — ибо время обеда еще не наступило. Все с ней с удовольствием согласились (в том числе предводитель Саша) и оккупировали большой стол в виртсхаузе на Ратушной площади. Количество заказанных и подчистую съеденных лакомств (сосисок с капустой, фаршированных яиц, карасей в сметане, различных десертов и чашек кофе) вряд ли уступило бы основательному обеду. Но молодежь глазом не моргнула и в приятной сытости продолжила путь.
Вскоре наступило первое серьезное испытание для транспорта: преодоление Чешских гор. Дорога на Нюрнберг стала вить здесь петли, сообразуясь со склонами, к тому же ее стали пересекать многочисленные речки и ручьи. Через речки были, конечно, сооружены мосты, но ручьи таковых зачастую не имели и пытались захлестнуть водой внутренность автомобилей. Вуатюретке, вероятно, досталось, а лимузин опять шел везде аки посуху. Однажды дорогу пересекла свежая промоина, которую экипажам машин пришлось преодолевать совместными усилиями: было спилено и раскряжовано дерево, его чурбаки уложены в промоину и засыпаны с помощью лопат суглинком и щебнем.
Другой преградой для путешественников стали таможенно-пограничные заставы Австро-Венгрии и Баварии, расположенные по разные стороны речного моста. Сердце Городецкого слегка екнуло, хотя ему стараниями княгини Кински и был выправлен австро-венгерский паспорт (на его имя, но как уроженца Галиции). Впрочем, «свои» погранцы ограничились формальной проверкой паспортов и только. Посерьезнее была организована служба у баварцев, запустивших в авто собак — однако те повращали носами и выскочили равнодушно наружу, не обнаружив контрабандного табака и спиртного.