"Я никогда не причиню вам боль".
"Чтобы вы были моей всю жизнь".
"Я не прощу себе ваших слёз. Никогда".
Последнее слово царапающе разливались в её голове снова и снова. Он обещал, нет, он клялся. Он, он…
– Госпожа, вам не туго затянули? – чей-то голос вернул мысли Анны в настоящее. – Вы так задышали страшно…
– Да, немного туго. Ещё можно?..
– Конечно! Любое желание невесты должно сегодня быть исполнено.
На слове "невеста" Анна зажмурилась. Ленту чуть ослабили, подол поправили.
– Вы такая счастливая, Анна Михайловна: с таким господином под венец идёте. Красавец, каких поискать ещё по свету надобно, богатый, капитан! А говорит как красиво… Я бы всю жизнь так и слушала бы и слушала, слушала и слушала.
Анна продолжала бесцельно рассматривать себя, превращающуюся в красивую кружевную куклу. Красивую, но напуганную. С розовыми губами, но не здоровыми, а словно покрытыми какой-то копеечной краской, с блестящими глазами, как у больного ребёнка, с бегающим взглядом, будто у кролика, на котором тренируют гончих.
– Даша… – девушка пошатнулась. – Принесите мне, пожалуйста, воды… Я… плохо…
Служанки громко охнули и выбежали из комнат, разбегаясь в поисках помощи госпоже. Ещё не хватало, чтобы она не добралась до алтаря. Анна в последний раз взглянула на себя в зеркало, снова и снова произнося "стоит-не стоит", сняла с головы фату и бросилась к дверям – голые ноги зашлёпали по ступеням лестниц. За общей кутерьмой никто не заметил босяком выбежавшую из имения белоснежную фигурку. Она едва прыгнула в карету, кучер которой ненароком зазевался у их дома.
– Прошу вас, как можно скорее…
– Куда вас, мадмазель? К Казанскому али к Исаакиевскому?
– К сфинксам, прошу… Я заплачу.
Она отстегнула с волос золотую шпильку с большим красивым камнем и протянула вознице; русые волосы тяжело упали на плечи. Тот и не смел сомневаться в достатке невесты, выбежавшей из такого богатого дома, а потому погнал лошадей.
– Анна!
Девушка судорожно выглянула из окна. Из только подъехавшего экипажа выскочил Алексей, сверкающий чёрно-золотым. Несмотря на удаляющийся горизонт, зверская ярость в его глазах была так же явна, словно он стоит в паре дюймов.
– Анна!
– Скорее! Скорее!
Девушка в голос зарыдала, закрывая лицо холодными руками и надеясь, что жених её не догонит. В мыслях его пальцы уже смыкались на её шее тяжёлым амбарным замком, который никогда и ничем не раскроется. Тяжёлые слёзы падали на её колени сквозь ладони, пока экипаж задорно и тревожно дрожал по каменным мостовым.
– Почти на месте, госпожа!.. Вас где оставить?!