А Чуковский вспоминает: «Вообще это был мажорный сангвиник[105]. Он всегда жаждал радости, как малый ребенок, жаждал смеха и праздника, а насупленные, хмурые люди были органически чужды ему.
Когда мы жили в Ташкенте, мы условились, что будем ежедневно ходить в тамошний Ботанический сад, который нравился Толстому своей экзотичностью.
Два раза совместные наши прогулки прошли благополучно, но во время третьей я неосторожно сказал:
– Теперь, когда мы оба уже старики и, очевидно, очень скоро умрем…
Толстой промолчал, ничего не ответил, но едва мы вернулись домой, с порога же заявил своим близким:
– Больше с Чуковским никуда и никогда не пойду. Он такие га-а-адости говорит по дороге.
Вообще он органически не выносил разговоров о неприятных событиях, о болезнях, неудачах, немощах… Человек очень здоровой души, он всегда сторонился мрачных людей, меланхоликов, и всякий, кто знал его, не может не вспомнить его собственных веселых проделок, забавных мистификаций и шуток».
Толстой посвятил Людмиле «Золотой ключик». Позже Людмила стала автором сценария двух экранизаций этой сказки (вторая снималась уже после смерти Толстого). А еще – его секретарем и хранительницей его наследия.
Правда, после смерти Толстого, в 1945 году, она очень быстро снова вышла замуж. Наталья Васильевна пережила бывшего мужа почти на двадцать лет и умерла 17 сентября 1963 года. В том же году и тоже в Ленинграде скончалась и Софья Исааковна Дымшиц. Людмила Ильинична скончалась в 1982 году в Москве. Федор Волькенштейн и Никита Толстой стали известными советскими физиками, Дмитрий – не менее известным композитором. В семьях у Никиты и Дмитрия родилось много детей, среди них – писатели, литературоведы, переводчики, педагоги.
Кто такой Алексей Толстой?
Когда-то Волошин шутя предлагал Марине Цветаевой:
«– Марина! Ты сама себе вредишь избытком. В тебе материал десяти поэтов и сплошь – замечательных!.. А ты не хочешь (вкрадчиво) все свои стихи о России, например, напечатать от лица какого-нибудь его, ну хоть Петухова? Ты увидишь (разгораясь), как их через десять дней вся Москва и весь Петербург будут знать наизусть. Брюсов напишет статью. Яблоновский напишет статью. А я напишу предисловие. И ты никогда (подымает палец, глаза страшные), ни-ког-да не скажешь, что это ты, Марина (умоляюще), ты не понимаешь, как это будет чудесно! Тебя – Брюсов, например, – будет колоть стихами Петухова: „Вот, если бы г-жа Цветаева, вместо того чтобы воспевать собственные зеленые глаза, обратилась к родимым зеленым полям, как г. Петухов, которому тоже семнадцать лет…“ Петухов станет твоей bête noire