– Приехали.
– Генерал Махмуд Гул. На данный момент первый заместитель Управления внешней разведки Пакистана.
– Да. Благодарю. Я в курсе, кто он такой. Охренеть.
– Считай это способом установить профессиональный контакт. Мы спасаем Хасана – получаем союзника. Думаешь, нам помешает иметь своего человека в пакистанской разведке?
– А о риске ты не подумала? Если все пойдет наперекосяк – а, видит бог, на данный момент все именно так и идет, – то Пятерка будет ответственной за убийство его племянника.
– Наперекосяк ничего не пойдет.
– Твоя вера трогательна, но от твоей глупости блевать тянет. Прекращай операцию. Немедленно.
С противоположного берега донесся еще один всплеск смеха, на этот раз менее естественный, скорее – плод выпитого, нежели красного словца.
– Хорошо. Допустим, мы так и сделаем. Положим этому конец. Сегодня же. – Она бросила взгляд на что-то позади Лэма, но тут же снова посмотрела ему прямо в лицо. – На сутки раньше. Это еще не значит, что план обязательно не сработает.
– Всякий раз, когда я слышу эту формулу… – начал Лэм, но она не дала ему договорить.
– Даже еще лучше сработает. Мы спасем мальчишку не в самый последний момент, а за сутки до назначенной экзекуции. А все почему? Потому что мы профи. Потому что мы знаем свое дело. Потому что ты знаешь свое дело.
Лэм как будто поперхнулся.
– Ты совсем спятила, – сказал он, вновь обретя дар речи.
– Все так и будет. Какие проблемы?
– Для начала отсутствие документальных свидетельств планирования операции. Никаких письменных подтверждений ее подготовки. Как, по-твоему, я смогу объяснить, каким образом его обнаружил? Через небесное знамение, что ли? Его же похитили в гребаном Лидсе!
– Его перевезли сюда. Тут неподалеку.
– То есть они в Лондоне?
– Неподалеку, – снова сказала она. – А что касается подтверждений, то мы придумаем легенду. Да она уже наполовину и готова. Ключевое звено – Хобден. Твое подразделение вычислило его, перехватило файлы.
– В которых ни хрена не оказалось, – напомнил он.
– Это только на первый взгляд. Что там оказалось на самом деле, мы можем решить потом.
Вокруг было достаточно светло, чтобы понять по лицу Тавернер, что та говорит на полном серьезе. Похоже, она действительно спятила. В отрасли такое не являлось чем-то беспрецедентным, а уж с женщинами-то и подавно. Если бы она могла сейчас мыслить рационально, то наверняка бы заметила слабое звено в своей логической цепочке, а именно – какие бы плюшки она сейчас ни посулила, ему, Джексону Лэму, все они были до сраной лампочки.
Хотя, может быть, и заметила.