У мамы на мой счет имелись иные планы.
— И что бы тебе, Мишенька, в доктора не пойти? — не раз и не два начинала она. Мама видела меня уважаемым столичным эскулапом с солидной практикой. — Если будешь честен и трудолюбив, то со временем найдешь хорошую клиентуру и войдешь в высшее общество.
— Если хочешь быть красивым, поступи в гусары, — отбивался я от них с помощью Козьмы Пруткова. Он как раз в те годы писал. И блестящие афоризмы его расходились по всей стране. Правда, родителям считали, что я слишком молод для подобного чтения.
Я действительно мечтал о военной службе. В то время даже к обычным армейским офицерам в Российской Империи относились с пиететом. Еще выше котировались те, кто служил на флоте или в кавалерии, представляя драгун, кирасиров, улан или гусар. Ну, а стезя гвардейца, числящегося в одном из столичных полков, считалась верхом карьерного роста. С такого трамплина многим удавалось добраться до генерала и даже выше.
Мне всегда, еще по прошлой жизни, нравились гусары. И без Артамоныча нравились. Все же, в них присутствует какая-то глубокая романтика. Все эти походы, одежда, кони, венгерки, ташки, честь и образ жизни всерьез укрепился в моем сердце. Да и бравый образ поручика Ржевского буквально стоял перед глазами. И особенные чувства почему-то вызывал 5-й Александрийский гусарский полк. Они носили черную с серебром форму. Называли их «бессмертными» и «черными» гусарами. Это все потому, что когда полк создавался, за образец взяли прусских черных гусар, которые носили на кивере Адамову голову — череп с перекрещенными костями. Потом такая же эмблема появится и у некоторых частей немецкой армии.
Правда, пока «черные» гусары черепами не щеголяли. Их им дадут высочайшим указом в 1913 году, на трехсотлетнюю годовщину дома Романовых.
Ну и конечно, рассказы «Божьей милостью гусарского ротмистра» подлили масла в огонь.
Так что я твердо решил стать военным и пойти в кавалерию. Тем более, все чаще стал задумываться, по какой, собственно говоря, причине, я очутился в таком времени и в такой семье. Историю я помнил хорошо и многое мне в ней не нравилось. Особенно те ненадежные союзники, что имелись у Российской Империи и те перспективы, которые она упустила. Революция и Гражданская война казались чем-то невероятно жестоким и кровавым, унесшим миллионы жизней и заставившим государство стать совсем другим и изменить свою историю. Я верил, что тот путь, которым пошла Россия после 1917 года не единственный из возможных, да и не самый правильный.
Может, поэтому я оказался здесь? Может, у меня имелся шанс на что-то повлиять? Тем более, если все пойдет хорошо, то к началу Русско-Японской войны мне исполнится 58 лет. К этому времени я смогу кое-чего достичь и повлиять на некоторые вещи. А там видно будет.