Тебе тоже воздастся по заслугам. Маева яростно отодвинулась от стола вместе со стулом.
– Нам больше не о чем говорить. Мне надо найти магистрата. И рассказать ему о своих подозрениях.
– Да пожалуйста, фру Альдестад. На здоровье.
– Я бы сказала, что было приятно с тобой познакомиться, Хильда, но я горжусь тем, что всегда говорю только правду. – Маева направилась к выходу из шатра. Лейдин плач превратился в истошные вопли.
– Наверное, мне стоит пойти с тобой и поделиться новыми сведениями о рождении Лейды, с твоих же собственных слов? Я прямо слышу, как щелкают ножницы… Мы все рабы обстоятельств, разве нет, Маева?
Маева помедлила у выхода и потрогала завязанную в узелки веревку, висевшую на стене.
– Я уверена, что дознавателей из Бергена заинтересуют твои товары. – Она перекрутила веревку, а потом отпустила. Раздвинула полог и вышла на воздух, такой восхитительно свежий после душной, прогорклой тесноты шатра. После пакостного разговора.
– Передавай от меня привет Питеру. – Слова Хильды ударили ей в спину, как смрадный ветер.
Кусая губы, чтобы не заплакать, Маева спустилась к причалу.
И всю дорогу гадала, откуда Хильде известно имя их дочери.
Хильда дождалась, когда жена Питера выйдет. Едва сдержавшись, чтобы не рассказать ей всю правду. Она наклонилась и приподняла стопку оленьих шкур. Вот она, его тайна, надежно укрытая от посторонних глаз.
Она обещала продать то, что он ей принес. Но зачем избавляться от такой ценной вещи?
* * *
Почему бы не спрятать ее в таком месте, где его жена точно ее найдет?
Маева швырнула на кухонный стол веревку, завязанную в узелки.
– Я нашла это в сарае. Напомни, как называется такая веревка? Ведьмина лесенка? Морской узел? Или какая еще чепуха? – Она помолчала, чтобы он крепко прочувствовал, что попался. – Хотя нет, погоди. Я, кажется, вспомнила. Кто-то на рынке назвал такую веревку узелками желаний. И чьи, интересно, желания тут завязаны?
Питер моргнул, но ничего не сказал. Положил вилку на край тарелки.
Она подхватила веревку и потрясла ею у него перед носом:
– Чьи, черт возьми?
Он продолжал жевать, медленно и сосредоточенно. Старательно глядя мимо амулета из узелков, перьев и бусин. Не желая вступать в спор.
Она снова швырнула веревку на стол и принялась развязывать последний узелок. Веревка казалась почти живой, она извивалась у нее в руках, упрямый узел не поддавался. Маева в ярости смяла веревку, стиснула в кулаке. Схватила вязальную спицу, лежавшую в кресле-качалке. Воткнула острый конец в один из узелков и попыталась его расшатать. Но крепко завязанный узел по-прежнему не поддавался.