– Ты иди. Я останусь на лодке. Прослежу, чтобы все было нормально.
Ганс указал на сброшенный якорь:
– Да куда она денется? Ты нужен мне рядом. А вдруг я провалюсь под лед? Ты вряд ли успеешь меня спасти, если будешь бежать отсюда.
* * *
Тупой конец молота обрушился на голову тюленя. Острый крюк вспорол зверю живот, прошел через толстый слой жира легко, будто нож сквозь масло. Привычное дело, знакомые отработанные движения.
Но Питера поразил яркий цвет – ослепительно-алый след, тянувшийся за ними, когда Ганс тащил к лодке тушу убитого зверя, – было невыносимо на это смотреть. Его вырвало прямо на лед.
Тонкая полоса крови, как капли пролитой краски.
Как рыжий волос.
Дождь барабанит по крыше, но даже громкий стук капель не заглушает тиканья часов. Маева встревоженно глядит в потолок над кроватью. Может быть, это знак, размышляет она, и погода подсказывает подождать до утра. Но другого шанса, возможно, не будет. Она смотрит на спящего мужа. Во сне он кажется таким невинным. Может быть, стоит сказать ему правду – всю правду, – пока он спит и не слышит.
Мне нужно произнести это вслух…
Тихое дыхание Питера сменяется сиплым тяжелым храпом.
А вдруг он проснется?
Нет. Ей нельзя рисковать.
Она бесшумно соскальзывает с кровати и выходит из спальни. Идет в швейную комнату, собирает все, что ей нужно. Кладет в мешок ножницы.
Она медлит у Лейдиной двери. Она никогда меня не простит… Маева заходит на цыпочках в комнату дочери, наклоняется над кроватью.
– Лейда, послушай меня. – Лейда переворачивается на другой бок. – Просыпайся, малышка.
Лейда стонет и трет глаза. До конца не проснувшись, льнет к матери. Закутав дочь в одеяло, Маева берет ее на руки. Малышка легкая, словно птичка.
Нам пора.
* * *
Она сажает дочку на стул на крыльце, бережно укутывает одеялом. Лошадь легко довезет их обеих. Но дождь их задержит. Тропинку размыло. Дорогу наверняка тоже. Там сплошная река жидкой грязи.
Стало быть, через лес. Надев капюшон и поплотнее запахнувшись в накидку, Маева выходит под ливень.
Когда она возвращается верхом на оседланной лошади, Лейда уже не спит. Одеяло сброшено на пол. Маева слезает с лошади и поднимается на крыльцо.
– Мама, что происходит? Почему мы…
– Все вопросы потом. У нас мало времени. – Она снова закутывает дочь в одеяло.
– Мама, ты же болеешь… тебя нельзя выходить под дождь…
Лейда обнимает Маеву за шею, и та берет ее на руки.
Бегом спустившись с крыльца, она сажает малышку в мокрое седло. Ставит ногу на стремя, но не может сдержаться. Не может не оглянуться в последний раз. На дом, темный и как будто заброшенный.