Еще вчера эта внушительная парочка напугала б меня до икоты, но сегодня… гопники выбрали жертвой не того человека.
— Не дам, — твердо ответил я, убирая айфон в карман куртки.
— Жадный мажорчик, — хмыкнул переговорщик.
— Да мы не гордые, сами возьмем, — вторил ему приятель. И, перегнувшись через стол, ловко цапнул меня за карман косухи.
— Не дергайся, мажорчик. Целее будешь, — продолжил увещевать меня переговорщик. Тоже подавшись вперед, он схватил за левый рукав и удерживал меня на стуле, пока приятель бесцеремонно шарил в захваченном кармане.
Самоуверенные ублюдки опрометчиво оставили без внимания мою правую руку. Им и в голову прийти не могло, что хилый первокурсник рискнет отбиваться.
Я беспрепятственно коснулся кольцом переносицы, пробуждая Разоблачение уязвимости, и через секунду от души ткнул сдвоенными пальцами переговорщику в засиявшее под правым глазом самое крупное пятно уязвимости.
Из травмированной глазницы на стол брызнула струя крови. Хватка чужих пальцев на моем рукаве тут же пропала. Матерящийся бугай отскочил от стола, схватившись обеими руками за подбитый глаз.
— Сука!.. — успел выдохнуть ошарашенный моей выходкой бугай номер два.
Но договорить утырку помешал большой палец освободившейся левой руки, ткнувший аккурат в середину яркого пятная уязвимости, засиявшего под его левой ноздрей. И сверху по россыпи точек уязвимости за его левым ухом я добавил ребром правой ладони.
Мгновенно утратив интерес к уже нащупанному айфону, любитель чужих карманов тоже отскочил от стола.
— Вован! Глянь, что у меня с глазом? — перехватил отшатнувшегося приятеля переговорщик, и при этом ненароком задел его побагровевшее ухо.
— Макс, осторожнее, мля! — завопил отплевывающий хлынувшую из носа кровь Вован.
Сидящие за другими столами посетители заведения, дружно развернулись в сторону неожиданно вспыхнувшей драки.
Не давая передышки ошарашенным противникам, я тоже вскочил на ноги, пихнул в сторону стол, и коршуном набросился на сгорбившиеся туши врагов. Лица уроды попрятали за широкими ладонями, но для моих кулаков пятен уязвимости с избытком хватало на их животах и спинах.
Я поочередно колотил парней, как две груши в спортивном зале. Противники охали от каждого пропущенного удара и, люто матерясь, поначалу пытались отмахиваться. Но легко уклоняясь от их корявых ударов, я жалил по уязвимостям вновь и вновь. И очень скоро оба бугая позакрывались в глухих защитных стойках. Не помышляя больше об ответе, они теперь лишь инстинктивно пытались прикрыть очередное уязвленное место. А через секунду мой кулак лупил по голубой подсветке на открытом месте в другой части корпуса — забитые бугаи снова сдавленно хрюкали, и прятали новый ушиб.