Алистер сумел быстро взять себя в руки, потому что ни за что не мог позволить ей победить. Ни за что.
В кафе оказалось полно народу, а по улице шли толпы: был как раз туристический сезон. Девушка чувствовала себя бездомной на Парижской неделе моды. Одежда прилипала там, где не надо. В тех местах, которые она хотела скрыть. И хотя ее вес был в пределах нормы, она чувствовала себя как слон в гимнастическом купальнике. Пряди волос прилипли ко лбу и шее. Макияж, который она нанесла несколькими часами раньше, таял под жарким летним солнцем.
Алистер осматривал публику в кафе, но теперь за столиком, где сидела его сестра, уже расположилась семья из пяти человек. Милые детишки щебетали, а мать с отцом им радостно улыбались. Клементина старалась не обращать внимания на укол зависти, который она почувствовала, когда смотрела на эту счастливую картину семейной жизни.
Родители смотрели друг на друга, будто говоря: «Разве мы не молодцы, что сумели родить таких прекрасных деток?» Клементина вспомнила те случаи, когда оказывалась в ресторанах или кафе со своей матерью и одним из ее многочисленных мужчин. Никто и никогда не смотрел на нее такими глазами, как эти родители на своих детей. Мать в основном игнорировала ее, потому что была обычно поглощена флиртом и строила глазки очередному новому любовнику, который порой бросал на девочку взгляды, говорившие: лучше бы тебя здесь не было. И она переедала. Заказывала самые дорогие и калорийные блюда и жадно поглощала их с угрюмым видом.
Алистер выругался:
- Черт, она ушла.
Он красноречиво взглянул на девушку.
- Ты же этого добивалась?
Клементина изогнула бровь.
- Ты что, думаешь, что поцелуй был моей особой техникой отвлечения внимания?
- Зачем ты позволила себя поцеловать?
- Ты не оставил мне выбора.
Алистер посмотрел на ее запястья, которые она неосознанно потирала, и нахмурился. Он взял ее за руку и поднес к глазам, чтобы рассмотреть едва заметный красный след. Большим пальцем он едва коснулся ее кожи, и лицо его исказилось, будто он получил пощечину.
- Прости.
Его голос звучал хрипло.
Клементина высвободила руку до того, как желание начать прикасаться к нему стало непреодолимым.
- Забудь. Я уже ничего не помню.
Это было ложью. Она по-прежнему чувствовала его тепло.
- Может быть, хочешь чего-нибудь съесть, раз мы здесь оказались?
Клементина не могла понять, было ли это приглашение шагом к примирению или просто уловкой, чтобы остаться там, где видно людей, входящих в казино и выходящих из него. Но у нее в желудке от голода очень громко урчало.