— Плохо, плохо. — Баюн осматривал поляну среди ельника и отдышавшегося Степана. — Так он сказал, что Катя должна ему помочь?
— Да, но не сказал чем. Велел забираться на спину, сказал, что растерзает, если она спрыгнет, — едва слышно рассказывал мальчишка.
За спиной Степана застонал Ратко, схватившись за голову. Он с детства слышал рассказы местных об исполинском медведе, о котором в этих лесах легенды слагали. Ни одному охотнику и близко подойти к нему не удавалось! А кто всё-таки пытался, пропадали в лесах и больше их и не видел никто.
— Чудно! — вдруг заговорил Гаврила Иванович, который когда туман ушел, собирался спешить в свою деревню, но услыхав про медведя, остался. — Никогда мы про такое не слыхали. Он не злобный вообще-то. Огромный, страшный, это да, но если его не беспокоить, то не трогает. Вон, птицу завел себе, песни слушает. Пару раз ребятишек выводил из чащи. Мальчонку одного спас когда тот тонул. Девиц, правда пугал. Ну, как пугал? Опять же песни слушать приходил. Тихонько. Не нападал, не бегал за ними, так, увидит какая-нибудь случайно медведя, писк, крик, визг, всё в рассыпную. Вот сами и напугались…
— А чем сказочница наша могла ему помочь? — Баюн внимательно слушал Гаврилу Ивановича.
— Да кто же его знает? Хотя… Были слухи, что это не совсем медведь, а вроде как и не медведь вовсе!
— Говори ты понятнее! — не выдержал Ратко.
— Да что-то такое было, уж и не упомню точнее, вроде как говаривали, что человек это! А почему, так говорили, не знаю, не гневайся княжич!
Баюн вдруг сморщил нос, прижмурился, подскочил к сосне, около которой нашли Степана и начал яростно точить когти. От сосны полетели не просто щепки, а куски древесины. — Сивка! Что там? Нашли сверху? — заорал он, подняв голову.
— Волка нашего вижу, а медведя нет, — отозвался Сивка, который вместе с братьями и Жарусей летали над лесом, пытаясь найти Катю.
— Что-то было такое… Про медведя, но и не медведя. Только не сказка. — Баюн бормотал, кружа по поляне, среди расступившихся стражником, Ратко и Кира. Степан сидел на поваленном дереве. Стоять было трудно, после медвежьих лап болели все кости. И на душе было очень погано. Медведя он испугался смертельно, он после Михайлы Потапыча их вообще недолюбливал как-то… А когда на него выскочил этот громадный зверь он ужаса просто обмер! И тем страшнее становилось за Катерину, которая могла бы убежать, рядом же все были, подхватил бы её Волк и унес в небо, и ни один медведь не достал бы! А она пошла к этой глыбе меховой, его спасала. Блин! Катька!
— Степан, ты как? — Кир был бледен до зелени и всё нервно оглядывался по сторонам, ему казалось, что опять выскочит медведь, схватит его и сожрет. От такого и толпа воинов не спасёт!